Диалог между родителями и детьми. Психологический тренинг-практикум для родителей: «Все начинается с семьи: ребенок и общество, культура общения
Анастасия Ивановна Старкова
Семинар-практикум для родителей «Общение с ребенком в семье как диалог»
НРМ ДОБУ»ЦРР д/с «Теремок»
Семинар-практикум для родителей
«. Для чего?
В чем его воспитательная ценность и секреты».
Подготовила воспитатель : Старкова А. И.
Практикум для родителей .
Тема : «Общение с ребенком в семье как диалог . Для чего? В чем его воспитательная ценность и секреты»
Добрый вечер уважаемые родители , добрый вечер уважаемые коллеги. Я рада видеть всех вас. Мы с вами сегодня поговорим о том, как нужно общаться с ребенком в семье . Общение : в чем его воспитательная ценность и секреты?
Почему мы затронули эту тему? Прекрасно намерение каждого родителя всегда стремиться к ровным, бесконфликтным отношениям со своим ребенком . Но к сожалению, никто не застрахован от того, что желания взрослого и ребенка однажды разойдутся . Жизнь достаточно сложна, чтобы интересы родителей и ребенка всегда совпадали . Поэтому мы сегодня с вами поделимся друг с другом опытом и мыслями о том, как каждому удается воспитывать своего ребенка , общаться с ним.
Общение - это прежде всего источник ярких переменчивых и личных воздействий и впечатлений. Ребенок наблюдает за деятельностью взрослого и черпает в ней образцы для подражания. От способов общения зависит как ребенок относится к сверстнику и ко всему окружающему.
В общении , сначала через прямое подражание, а затем через словесные инструкции, ребенок приобретает основной жизненный опыт. Люди с которыми он общается, являются для ребенка носителем этого опыта.
В нашей группе я проводила выборочно анкетирование родительского отношения в общении с ребенком . Результаты анкетирования меня конечно порадовали. В большинстве анкеты показали результат отношения «кооперация» - это самый желательный образ родительского отношения . Это такое отношение, где родитель заинтересован в делах и планах ребенка , старается во всем помочь ребенку . Он поощряет инициативу и самостоятельность ребенка , старается быть с ним на равных. Родитель доверяет ребенку , старается встать на его точку зрения в спорных вопросах.
Но есть несколько анкет отношения «симбиоз» - это отношение, которое отражает межличностную дистанцию. Родитель ощущает себя с ребенком единым целым , стремиться удовлетворить все потребности ребенка , оградить его от трудностей, ребенок ему кажется маленьким и беззащитным. Так по своей воле родитель не представляет ребенку самостоятельности
Сегодня мы с вами будем играть и учится общаться. Чтобы наше общение прошло в спокойной , доброжелательной обстановке, поиграем в игру «Ласковое слово» и скажем друг другу ласковые слова. Приятно доброжелательное отношение, приятно слышать ласковые слова. Но в общении могут возникнуть споры, разногласия и конфликты. Чтобы избежать конфликтных ситуаций при общении со своим ребенком , рассмотрим это на примере игровых ситуаций. Я предлагаю вам проанализировать несколько ситуаций. У вас на столах лежат таблички родительских позиций . Я читаю ситуацию, а вы внимательно послушайте, подумайте и поднимите табличку, которая, по вашему мнению, наиболее подходит : «опекающего» , «обвиняющего» , «отстраняющего» .
Не спорь со мной, я знаю, что тебе надлежит сейчас делать. Сиди и занимайся тем, чем я сказала. Не вздумай отказываться, я буду наблюдать за тобой из кухни, (отстраняющего)
Ну, сделай милость, садись за стол, я давно уже налила тебе суп. Я знаю, что ты это не любишь, но что же делать. У меня нет другого супа. Ну, давай я выловлю из него то, что ты не любишь, (опекающего)
Вечно ты не вовремя со своими просьбами, почитать, порисовать. Кстати, вчера ты расстроил меня своим поведением. Вспомнил? Так что найди себе дело сам и не вертись у меня под ногами (обвиняющего)
Вот мы с вами рассмотрели несколько конфликтных ситуаций. Обратите внимание на особенности поведения взрослого.
Обвиняющий взрослый ущемляет самолюбие ребенка , унижает его. Это может вызвать недоверие к родителю , у ребенка накапливается обида , злоба на взрослого. А «опекающий» родитель сам не доверяет ребенку , его самостоятельности, лишает его чувства независимости, права на инициативу, не дает возможности сделать свой выбор в том, чем заниматься, как заниматься. Ребенок начинает привыкать , что им управляют, не учится «жить по программе» .
Очень важно уметь слушать собственное обращение к ребенку его ушами , смотреть на ситуацию его глазами, чувствовать его чувствами и переживаниями. Диалог является средством установления межличностных отношений и средством гармонизации этих отношений.
Поиграем в гармоничных родителей . Прослушайте, пожалуйста, два стихотворения, попробуйте определить, что является причиной поведения детей о которых идет речь в стихах : это - умышленный поступок, шалость, неумение ребенка предвидеть последствия действий, познавательная активность ребенка или что-то другое .
Чтение стихов.
«Ваза» Вот беда, разбил я вазу,
Но разбил ее не сразу.
А сначала влез на стул
И буфет перевернул.
«Балкон»
Я бросил с балкона сначала стекляшку, Потом промокашку, потом деревяшку,
Потом разразился ужасный скандал;
Наш дворник за что-то соседку ругал.
ВЫВОД : Не умея предвидеть результаты своих действий, дошкольники часто не относят их последствия к себе. Это ненамеренное искажение действительности.
Некоторые родители используют детскую художественную литературу, а так же рифмованные суждения правила поведения.
Вот я вам предлагаю несколько таких правил поведения для ребенка :
Если дерешься, дома остаешься;
Эти слова помнить любо : не добьешься ничего разговором грубым;
Правило это запомни ты : солгал, прощайте все мечты;
Не хочешь подчиниться, придется дома оставаться. Гармоничные родители постоянно размышляют над тем, что и как они говорят своему ребенку . Давайте поиграем в гармоничных родителей .
Предлагаю задание : если бы Ваш ребенок задал вамподобный вопрос, как бы вы ответили?
«Почему ты можешь говорить плохие слова, а меня ругаешь за это?»
«Если ты меня любишь, почему не разрешаешь делать все, что я хочу?»
Ответы родителей . Можно ответить так :
- «Обычно, плохие слова - это грубый способ сказать то, что можно сказать приличными словами. Я не хочу, чтобы ты их употреблял. Значит, я отношу то же самое к себе, и сама (сам) постараюсь их не говорить».
- «Да, иногда я употребляю плохие слова. Но я знаю, что это нехорошо. Детям трудно понять, когда допустимо употреблять их, а когда - нет. Поэтому лучше вообще не пользоваться такими словами».
Быть любящей матерью (отцом) - это не означает позволять все. Это означает быть всегда вместе со своим ребенком душой .
Уважаемые взрослые, выразительные движения и жесты - помощники общения . Чтобы общение с детьми проходило не над ними, а вместе с ними, для того чтобы учить детей общаться с помощью мимики и жестов, поиграем в игру «Изобрази сказку» .
Играют две команды. Одна команда задумывает какую-либо известную сказку и пытается изобразить ее без слов. А другая команда должна догадаться, какая это сказка и кто кого изображает. С помощью мимики и жестов изображать не только героев, но и вещи, которые им принадлежат.
ВЫВОД : мимика и жесты порой бывают важнее любого красноречия.
В каждой семье бывают трудности в общении , но достойно разрешить многие конфликты нам не всегда удается, недостает житейской мудрости. Именно этому учат нас русские пословицы и поговорки. Давайте их вместе вспомним. Задание заключается в том, чтобы из набора слов, которые вы получите в конвертах, составить пословицы. Конечно, для этого надо немного потрудиться, так как пословицы эти незаслуженно забыты и редко «молвятся» .
1. «Детей наказывай стыдом, а не кнутом» .
2. «Дом вести - не рукавом трясти» .
3. «Когда семья вместе , и сердце на месте» .
4. «Дети не в тягость, а в радость» .
5. «Семейные нелады доведут до беды» .
6. «В родной семье и каша гуще » . «Каков батюшка, таковы у него и детки» .
Используемые в практике семейного воспитания способы общения - диалога , не относятся к способам быстрого достижения практического результата. Скорее наоборот : запреты, угрозы, шлепки, принуждения позволяют быстрее получить результат! Только какой? Право выбора остается за каждым из нас!
На этом наше мероприятие подошло к концу. И чтобы закончить наше общение на доброй ноте , предлагаю поиграть в игру : «СКАЖИ КОМПЛИМЕНТ СВОЕМУ РЕБЕНКУ » . Подчеркните индивидуальность своего ребёнка.
Желаю,чтобы общение с вашим ребенком происходило всегда ровно и бесконфликтно. Говорите больше добрых, ласковых слов, говорите больше комплиментов. И принимайте детей такими, какие они есть.
Диалог с детьми - особое искусство со своими правилами и смыслами. Дети не так уж наивны и простодушны в общении. Смысл сказанного ими часто закодирован и требует расшифровки.
Десятилетний Энди спросил отца: «Сколько беспризорных детей в Гарлеме?» Отца - он юрист - порадовало то, что Энди проявляет интерес к социальным проблемам. Он сделал настоящий доклад на эту тему, после чего привел интересующую сына цифру. Но Энди не удовлетворился ответом и продолжал задавать вопросы на ту же тему: «Сколько беспризорных детей в Нью-Йорке? В Америке? В Европе? В мире?»
Наконец отец Энди догадался, что сына волнует не социальный вопрос, а личная проблема. Вопрос Энди продиктован не столько состраданием к брошенным детям, сколько страхом быть брошенным самому. Ему требовались не цифры, не количество покинутых родителями детей, а заверение папы в том, что он его не покинет.
Поэтому отец, осознав, в чем заключается беспокойство Энди, ответил ему так: «Ты боишься, что мы можем однажды покинуть тебя на произвол судьбы, как поступают иногда некоторые родители. Можешь быть уверенным в том, что мы, твои родители, никогда от тебя не уйдем. И если эта тема снова начнет тебя беспокоить - скажи мне. Я помогу тебе перестать тревожиться».
Во время своего первого посещения детского сада, пока мама еще была с нею, пятилетняя Нэнси, увидев рисунки, развешанные на стенах, громко спросила: «Кто нарисовал эти уродливые картинки?» Мама Нэнси ужасно смутилась. Глядя на дочь с укоризной, она поспешила ей выговорить: «Нехорошо называть такие красивые рисунки уродливыми!»
Однако воспитательница прекрасно поняла суть вопроса Нэнси. Она улыбнулась и сказала: «Пока ты у нас, тебе вовсе не обязательно рисовать красивые картинки. Ты можешь рисовать и уродливые, если тебе захочется». Радостная улыбка осветила лицо Нэнси. Ведь она получила ответ на свой скрытый вопрос: «Что здесь ждет девочку, которая не очень хорошо рисует?»
Позже Нэнси подняла с пола зажигалку и спросила грозным голосом: «Кто сломал это?» Ее мать ответила: «Какая тебе разница, кто сломал? Ты все равно никого здесь не знаешь». Не имена были нужны Нэнси. Она пыталась выяснить, что ждет того, кто сломал игрушку. Воспитательница поняла, о чем спрашивает Нэнси, и ответила на ее подспудный вопрос: «Игрушки существуют для того, чтобы ими играть. Иногда они ломаются. И тут ничего не поделаешь».
Нэнси этот ответ, похоже, удовлетворил. Ее талант интервьюера помог ей добыть необходимую информацию. К тому же стало ясно, что эта взрослая тетя - вполне милая. И она не склонна сердиться, даже если рисунок не получается красивым, а игрушка ломается. Нэнси почувствовала: «Мне нечего бояться, я тут в безопасности». Она помахала маме рукой на прощание и подошла к воспитательнице, готовая провести свой первый день в детском саду.
Двенадцатилетняя Кэрол собиралась заплакать. Ее любимая кузина, с которой она провела лето, собиралась домой. К сожалению, реакцию матери Кэрол на печаль дочери нельзя назвать сочувственной и уместной.
КЭРОЛ (со слезами на глазах): Сюзи уезжает домой. Я снова буду одна.
МАТЬ: Ты найдешь себе другую подружку.
КЭРОЛ: Мне будет так одиноко.
МАТЬ: Ничего. Ты потерпишь, и все пройдет.
КЭРОЛ: Ах, мама! (Всхлипывает.)
МАТЬ: Послушай, тебе уже двенадцать лет, а ты все еще плакса, как маленькая.
Кэрол бросила на мать уничтожающий взгляд и выбежала из комнаты, хлопнув дверью. У этой сценки вполне мог бы быть более счастливый конец. Чувства ребенка следует принимать всерьез, даже если ситуация сама по себе не кажется такой уж серьезной. Пусть для матери Кэрол расставание с кузиной ее дочки в конце лета - вовсе не трагедия и не стоит слез. Но это вовсе не значит, что она не должна сочувствовать дочери. Матери Кэрол следовало бы сказать себе: «Дочка переживает. Я могу ей помочь, показав свое понимание того, что причиняет ей боль. Каким образом? Отражая чувства дочки, переживая их подобно ей». И тогда мать произнесла бы что-нибудь вроде:
«Без Сюзи будет как-то одиноко».
«Нам уже ее не хватает».
«Вам будет трудно друг без друга, ведь вы так привыкли быть вместе».
«Должно быть, без Сюзи наш дом покажется тебе опустелым».
Подобная ответная реакция родителя способствует сближению ребенка с ним.
Когда дети чувствуют, что их понимают, горе и одиночество воспринимаются ими менее остро. Если дети чувствуют, что родители с ними заодно, любовь к родителям усиливается. Родительское сопереживание расстроенному и душевно уязвленному ребенку служит эмоциональной скорой помощью.
Когда мы распознаем состояние ребенка и «озвучиваем» проблему, которая его волнует, ребенок зачастую находит в себе силы, чтобы справиться с реальностью.
Семилетняя Элис строила планы, намереваясь провести день со своей подругой Леей. Вдруг она вспомнила, что сегодня после обеда состоится собрание ее скаутской секции. Элис расплакалась.
МАТЬ: Бедняжка, как ты расстроена! Ведь ты так хотела поиграть с Леей после обеда.
ЭЛИС: Да! Ну почему собрание нужно проводить именно сегодня?
Слезы исчезли. Элис позвонила своей подружке Лее и перенесла встречу. Затем стала переодеваться в скаутскую форму, чтобы отправиться на собрание.
Мать Элис, понимая разочарование дочери и сочувствуя ей, помогла дочери принять неизбежные в человеческой жизни конфликты и разочарования. Она выявила переживания Элис и созвучно отразила ее желания. Родительница не стала препарировать ситуацию в поучительной манере, мол: «К чему так расстраиваться? Ты поиграешь с Леей в другой день. Что за трагедия?»
К тому же мать сознательно избегала традиционного в таких случаях родительского резонерства («Но ведь ты не можешь быть в двух местах одновременно»). Не выговаривала и не винила («Как только могла строить планы на среду и договариваться с друзьями, ведь прекрасно знаешь, что по средам у тебя собрание скаутов).
Нижеследующий короткий диалог - наглядный пример того, как отец может снизить накал раздражения сына, признав правомерность чувств сына и его жалоб.
Когда отец Дэвида после ночной смены возвратился домой из магазина (ему приходится заниматься домашним хозяйством, потому что жена днем работает), он обнаружил своего восьмилетнего отпрыска в дурном расположении духа.
ОТЕЦ: Я вижу, что мальчик не в духе. Вернее, очень рассержен.
ДЭВИД: Да, я рассержен, очень рассержен.
ДЭВИД (очень тихо): Я скучал по тебе. Тебя никогда нет дома, когда я возвращаюсь из школы.
ОТЕЦ: Хорошо, что ты сказал мне об этом. Теперь и я знаю причину твоего расстройства и твое желание. Я буду знать, что ты хочешь, чтобы я был дома, когда ты возвращаешься из школы.
Дэвид обнял отца и отправился играть.
Отец Дэвида знал, как изменить настроение сына. Он не стал защищаться, объясняя, почему его не было дома. («Я же должен ходить в магазин. Что ты будешь есть, если я не куплю продукты?») И он не сказал: «С какой стати ты злишься на меня?» Вместо этого он признал правомерность чувств сына и его жалоб.
Многие родители не понимают всей тщетности попыток убеждать детей в том, что их жалобы неправомерны, а их восприятие действительности ошибочно. Это всего лишь способ распалить спор и злость.
Однажды двенадцатилетняя Элен вернулась домой после школы в сильном расстройстве.
ЭЛЕН: Я знаю, что вы расстроитесь. Но я получила по тесту «хорошо». Я знаю, как для вас важно, чтобы я получала только «отлично».
МАТЬ: Нет. Меня это вовсе не волнует. Почему ты говоришь
так? Я абсолютно не расстроена твоей оценкой. «Хорошо»
меня тоже вполне устраивает.
ЭЛЕН: Так почему ты всегда на меня кричишь?
МАТЬ: Когда я на тебя кричала? Ты расстроена, поэтому обвиняешь меня.
Элен расплакалась и выбежала из комнаты.
Даже если мать Элен поняла, что дочь обвиняет ее, чтобы сорвать собственное недовольство полученной оценкой, обнаруживать свое понимание и указывать девочке на это - не лучший способ помочь ей справиться с расстройством. Мать Элен поддержала бы свою дочь, если бы признала правомерность состояния дочери и сказала ей: «Тебе бы хотелось, чтобы получаемые тобой оценки меньше меня беспокоили. Тебе хочется самой решать, какая оценка тебя устраивает. Я тебя понимаю».
Не только дети, но и незнакомые нам люди, с которыми мы сталкиваемся, благодарны нам за доброжелательное выражение понимания их трудностей.
Миссис Графтон неохотно посещает свой банк. «Там всегда полно народа, а менеджер ведет себя так, словно делает мне одолжение тем, что находится на своем рабочем месте. Каждый раз, когда я вынуждена обращаться к нему, я внутренне напрягаюсь». Случилось так, что в одну из пятниц ей понадобилась его подпись на чеке. Слыша, как он разговаривает с другими посетителями, стоящими перед ней в очереди, миссис Графтон все больше расстраивалась и нервничала. Но потом она решила попытаться поставить себя на его место и выразить ему понимание, отражая и признавая правомерность его ощущений.
«Очередная трудная пятница! Все чего-то требуют от вас. Всем нужно ваше внимание. А ведь сейчас еще даже не полдень. Мне трудно себе представить, как же вам удается дотягивать до конца рабочего дня».
Мужчина буквально расцвел. Она убедилась в том, что и он умеет улыбаться.
«О, да, здесь всегда столпотворение. Каждому хочется, чтобы о нем позаботились в первую очередь. А что я могу сделать для вас?»
И он не только подписал чек, но и сопроводил ее к кассе, чтобы чек обработали как можно быстрее.
Бесплодные словесные перепалки: проповеди и критика дистанцируют и возмущают
Родителей порой приводит в отчаяние диалог с ребенком, потому что окончательно заводит их в тупик. (Примером может служить знаменитый диалог: «Куда идешь?» - «Отсюда». - «Чем ты занимаешься?» - «Ничем».) Родители, пытающиеся увещевать, быстро убеждаются в бесполезности этого занятия. Говоря словами одной матери: «Я могу аргументировать, убеждать и увещевать до посинения. Но мой ребенок меня не слушает. Он реагирует только на мой крик».
Дети зачастую избегают диалогов с родителями. Их возмущают обращенные к ним проповеди, попытки втянуть их в поучительную беседу, критика в их адрес. Они считают таких родителей слишком многословными. Вот восьмилетний Дэвид говорит своей маме: «Почему, когда я задаю тебе короткий вопрос, ты даешь мне такой длинный ответ?» А своим друзьям он признавался: «Я ничего не рассказываю своей маме. Начни я с ней разговор, и у меня не останется времени поиграть».
Заинтересованный наблюдатель, подслушивающий разговор между матерью/отцом и ребенком, с удивлением обратит внимание на то, как мало каждый их них слушает другого. Диалог напоминает скорее два монолога. Один монолог содержит критику и наставления, другой - отрицания и мольбы. Трагедия такой коммуникации заключается не в отсутствии любви, а в недостатке уважения; не в отсутствии ума, а в недостатке умения взаимодействовать друг с другом.
Наш привычный способ взаимодействия не позволяет содержательно общаться с детьми. Дабы дети услышали родителей и родительское беспокойство улеглось, необходимо освоить щадящий способ общения со своими чадами.
Коммуникация с целью контакта: реагировать на чувства ребенка, а не на его поведение
Чтобы по-настоящему общаться с ребенком, нужно его уважать и обладать определенными навыками. Для этого необходимо, чтобы: а) содержание беседы не ущемляло чувство собственного достоинства как ребенка, так и родителей; б) выражение понимания предшествовало советам или наставлениям.
Девятилетний Эрик пришел домой очень расстроенный. Они собирались отправиться всем классом на пикник, который не состоялся из-за дождя. Отец решил применить новый подход. Он воздержался от дежурных замечаний типа: «Какой смысл плакать из-за того, что погода плохая. Дней для удовольствий будет еще предостаточно. Послушай, ведь это не я устроил дождь, так почему ты дуешься на меня?»
Вместо этого отец сказал себе следующее: «Мой сын очень расстроен из-за того, что пикник не состоялся. И делится этим своим переживанием со мной, демонстрируя мне свое недовольство. Он во власти своих эмоций. Я могу ему помочь, показав, что понимаю и уважаю его чувства». Отец сказал Эрику:
ОТЕЦ: Ты выглядишь очень расстроенным.
ЭРИК: Да, я расстроен.
ОТЕЦ: Ты очень хотел пойти на пикник?
ЭРИК: Конечно.
ОТЕЦ: Ты все приготовил. И вот этот дождь. Он все испортил.
ЭРИК: Да, так и есть.
Разговор прервался. Пауза. Потом Эрик сказал: «Да ладно. Что тут сделаешь. Будут и другие дни». Похоже, его недовольство и раздражение испарились, и он охотно шел на контакт на протяжении всего дня. А ведь, как правило, стоило Эрику вернуться не в духе, и все в доме разлаживалось. Раньше или позже, но ему удавалось спровоцировать всех членов семьи. И мир в семье не воцарялся до поздней ночи, пока Эрик наконец не засыпал. Так в чем же особенность подхода отца и что в его поведении является залогом успеха?
Дети, захваченные сильными эмоциями, никого не слышат. Они не способны воспринимать ни советы, ни утешения, ни конструктивную критику. Детям хочется, чтобы мы понимали, что с ними происходит, что они чувствуют в данный конкретный момент. Более того, они хотят, чтобы их понимали без всяких откровений с их стороны. Это игра, в которой дети лишь слегка приоткрывают мир своих чувств. И мы должны оказаться в состоянии домыслить остальное.
Когда ребенок сообщает нам: «Учитель на меня накричал», - не следует допытываться, добиваться подробностей. И ни в коем случае не стоит произносить: «Что же ты натворил(-а), чтобы подобного удостоиться? Не может быть, чтобы учитель накричал на тебя без всякой причины. Так что же ты сделал?» Не стоит и фальшиво восклицать: «Ах, как мне тебя жалко!»
Надо суметь поставить себя на место ребенка - разделить с ним его боль, замешательство, гнев - и выразить ему это.
Восьмилетняя Анита вернулась домой к обеду страшно злая: «Я больше не пойду в школу!»
МАТЬ: Ты выглядишь очень расстроенной. Может быть, ты расскажешь мне, в чем дело?
АНИТА: Учительница разорвала мою работу. Я старалась изо всех сил, а она лишь взглянула, и потом взяла и все разорвала.
МАТЬ: Не спросив у тебя разрешения? Ничего удивительного, что ты так разгневана!
Мать Аниты воздержалась от любых дальнейших расспросов и комментариев. Она поняла, что нужна дочери в качестве понимающего и сочувствующего собеседника и что только таким образом ей удастся помочь девочке унять гнев.
Другой пример: девятилетний Джеффри пришел из школы домой с несчастным видом и принялся ныть: «Учительница нас просто замучила».
МАТЬ: Ты выглядишь усталым.
ДЖЕФФРИ: Двое мальчишек устроили тарарам в библиотеке. Она не знала, кто именно, поэтому наказала всех. И мы простояли в коридоре почти весь день. МАТЬ: Целый класс простоял в коридоре весь день, набрав в рот воды? И это вместо занятий! Ничего удивительного, что ты измотан.
ДЖЕФФРИ: Но я ей сказал: «Мисс Джоунс, я верю, что вы в состоянии выяснить, кто же шумел, поэтому вам ни к чему наказывать весь класс».
МАТЬ: Боже правый! Девятилетний малыш пытается помочь своей учительнице уяснить, что нельзя наказывать целый класс за плохое поведение двоих!
ДЖЕФФРИ: А я и не пытался помочь. Но, по крайней мере, она улыбнулась в первый раз за весь день. МАТЬ: Хоть ты ее не переубедил, но благодаря тебе у нее наверняка изменилось настроение.
Выслушивая сына и уважая его чувства, признавая его мировосприятие, его ощущения и высоко оценивая его стремление урегулировать проблему, мать Джеффри помогла ему изменить настроение и погасить вспышку гнева.
Каким образом мы выясняем, что чувствуют наши дети? Мы смотрим на них и выслушиваем их. К тому же мы призываем на помощь наш собственный эмоциональный опыт. Благодаря опыту мы понимаем, что должен чувствовать ребенок, когда его стыдят публично в присутствии сверстников. Тогда мы строим фразы так, чтобы ребенок уловил - мы хорошо понимаем, что ему пришлось испытать. В данной ситуации вполне может пригодиться одна из следующих формулировок:
«Должно быть, тебе было ужасно стыдно».
«Я понимаю, почему тебя это просто взбесило».
«Наверно, в этот момент ты ненавидел учительницу». «Конечно, все это очень ранило твои чувства». «Воистину, это был для тебя неудачный день!».
К несчастью, родители, пытающиеся пресечь плохое поведение своих детей, не понимают, что, оскорбляя чувства ребенка, они, наоборот, способствуют тому поведению, которое считают нежелательным. Любые попытки исправить поведение следует предварять проявлениями уважения к детским чувствам.
Вот рассказ матери двенадцатилетнего Бена.
«Вчера, когда я пришла с работы домой, мой сын Бен даже не дал мне спокойно снять пальто. Он выскочил из своей комнаты и принялся жаловаться на учительницу: «Она задает на дом слишком много. Мне и за год не справиться с таким домашним заданием. Как я могу написать стихотворение к завтрашнему утру? И я еще должен написать рассказ, который не сдал на прошлой неделе. А сегодня она на меня наорала. Должно быть, она меня просто ненавидит!» Я не совладала с собой и на него накричала: «У меня есть начальник, такой же противный, как твоя учительница, но ведь моих жалоб ты не слышишь. Нет ничего удивительного в том, что учительница орет на тебя. Ты никогда не делаешь домашних заданий. Ты просто-напросто заправский лентяй. Перестань жаловаться и принимайся за работу, иначе у тебя снова будут неприятности». «Что произошло после того, как Вы излили свой гнев?» - спросил я.
«Мой сын ринулся в свою комнату, закрылся на ключ и не вышел к ужину».
«И как Вы себя при этом чувствовали?» - поинтересовался я.
«Ужасно. Весь вечер был испорчен. У всех домашних было подавленное настроение. Атмосфера была гнетущей. Я чувствовала себя виноватой, но не знала, что же мне следует делать».
«Что, как вы думаете, переживал ваш сын?» - спросил я. «Думаю, он был рассержен на меня и боялся учительницы. Он был угнетен и подавлен. Он считал ситуацию безнадежной. И он был слишком расстроен для того, чтобы сконцентрироваться. Да, я не сильно ему помогла. Но я не могу выносить его жалобы. Он не желает принимать на себя ответственность».
А если бы Бен сумел выразить свои чувства, а не только жаловаться на учительницу - неприятного инцидента удалось бы избежать. Окажись он в состоянии выговорить: «Мам, я боюсь идти завтра в школу. Я должен написать стихотворение и короткий рассказ. Но я слишком расстроен и не могу собраться с мыслями», - и его мама ему бы посочувствовала. Она признала бы затруднительность положения сына. Полученный ею эмоциональный заряд наверняка помог бы ей отреагировать такой, например, фразой: «Гм, ты должен написать стихотворение и рассказ к завтрашнему утру. Ничего себе! Неудивительно, что ты засомневался в своих силах!»
К несчастью, ни у нас, ни у наших детей не выработана привычка выражать свои чувства, делиться ими. Зачастую мы даже не отдаем себе отчета в том, что же или как мы чувствуем.
Обычно, когда детям трудно взаимодействовать с окружающими, они раздражаются и считают, что в их затруднениях виноваты другие. Последнее доводит до белого каления их родителей, которые, выйдя из себя, винят во всем своих чад. При этом родители нередко произносят то, о чем потом сожалеют, а проблема остается нерешенной.
Поскольку детям трудно адекватно проявлять эмоции, было бы неплохо, если бы родители научились распознавать замаскированные вспышками возмущения детские страхи, отчаяние и беспомощность. Тем самым, вместо того чтобы реагировать на поведение ребенка, родители откликались бы на его расстроенные чувства, помогая ему с собою справиться. Только в ситуации, когда дети встречают понимание, они могут четко думать и правильно действовать - то есть (применительно к вышеописанному стереотипу) сосредоточиваться, удерживать внимание и быть в состоянии слушать.
Сила детских переживаний не ослабнет, если сказать ребенку: «Нехорошо испытывать такие чувства», или когда родители пытаются убедить рационально, что «для подобных чувств у тебя нет никаких оснований». Чувства не исчезают от запретов на них. Зато их интенсивность существенно снижается, а острота и непримиримость ослабевают, когда собеседник относится к сказанному ребенком с симпатией и пониманием.
Впрочем, то же справедливо в отношениях между взрослыми. О чем свидетельствует нижеприведенный отрывок из дискуссии, состоявшейся на одном из занятий группы родителей.
ВЕДУЩИЙ: Вообразите себе такое утро, когда все идет не так. Телефон трезвонит, ребенок плачет, хлеб в тостере подгорает. Ваш супруг(-а), глядя на тостер, говорит: «Господи! Когда же ты наконец научишься делать тосты?!» Какова ваша реакция?
Родитель А: Я швырну тост ему (ей) в лицо!
Родитель В: Я скажу ему (ей): «Делай себе сам(-а) свои проклятые тосты».
Родитель С: Я думаю, меня все это настолько обидит, что я смогу расплакаться.
ВЕДУЩИЙ: Какие чувства вызовут у вас произнесенные супругом(-ой) слова?
РОДИТЕЛИ: Гнев, ненависть, обиду.
ВЕДУЩИЙ: Будет ли для вас проблемой приготовить новую порцию тостов?
А: Лишь при условии, что мне удастся посыпать их ядом!
ВЕДУЩИЙ: А каким вам покажется ваш день? А: День испорчен, пропал!
ВЕДУЩИЙ: А теперь представьте себе ту же ситуацию: тост сгорел, но супруг(-а), наблюдая происходящее, говорит: «Милая(-ый), ну и утро тебе выдалось! И ребенок, и телефон, а теперь еще и тосты сгорели!»
В: Я думаю, что я бы почувствовал(-а) себя просто замечательно.
С: Меня это так бы обрадовало, что я бы обнял(-а) ее (его) и поцеловал(-а).
ВЕДУЩИЙ: Почему? Ведь младенец продолжает плакать, а тост по-прежнему горелый. РОДИТЕЛИ: Это не так уж важно.
ВЕДУЩИЙ: В чем же разница?
А: Ты чувствуешь себя замечательно, потому что тебя не подвергают критике.
ВЕДУЩИЙ: И каким, вы думаете, будет ваш день? С: Это будет радостный и счастливый день.
ВЕДУЩИЙ: Разрешите мне предложить вам третий сценарий. Ваш супруг (супруга) видит сгоревший тост и спокойно вам говорит: «Давай я тебе, дорогой(-ая), покажу, как делать тосты».
В: Нет, только не это. Этот сценарий еще хуже первого, я буду чувствовать себя полной дурой (полным дураком).
ВЕДУЩИЙ: Давайте теперь разбираться, как эти три разных подхода к инциденту с тостом применимы к вашим отношениям с детьми.
В: я вижу, куда вы клоните. я всегда говорю своему ребенку: «Ты уже достаточно взрослый, чтобы знать это, ты достаточно взрослый, чтобы понять то». Должно быть, мой ребенок от этого просто осатанел. Ведь у меня обычно получается его довести.
В: я постоянно говорю свой дочери: «Давай я покажу тебе, как делать то одно, то другое».
В: я настолько привыкла к выражениям недовольства в мой адрес, что критиковать ребенка для меня обычное дело. При этом я использую в точности те же слова, которыми потчевала меня моя мама, когда я была маленькой. И за это я ее ненавидела. Никогда у меня не получалось сделать хоть что-нибудь «правильно» - она всегда заставляла меня переделывать.
ВЕДУЩИЙ: и вот теперь выясняется, что вы говорите своей дочери то же самое?
В: Да. и мне это совсем не нравится. и я себе при этом тоже не нравлюсь.
ВЕДУЩИЙ: Давайте разбираться, чему нас учит история со сгоревшим тостом. Так что же помогает превратить проявления злобы в проявления любви?
Б: Тот факт, что, оказывается, кто-то способен тебя понять.
В: И не винить при этом.
А: и этот кто-то обходится без всяких наставлений, как исправить, и поучений, как исправиться.
Данная сценка (из книги Н. Ginott «Group psychology with children», McGraw-Hill, 1961) демонстрирует, что слова - это сила, способная генерировать и вражду, и счастье. А мораль тут такова: то, как мы реагируем на событие (словами или проявлениями чувств), может существенным образом изменить атмосферу в доме.
Принципы ведения беседы: понимание и сопереживание
Если ребенок рассказывает вам или просит вас ему рассказать о каком-то происшествии, самое лучшее - реагировать не на событие, но отвечать в контексте задействованных событием отношений.
Флора (6 лет) жалуется на то, что «в последнее время» она получает меньше подарков, чем ее брат. Мать не оспаривает правомерность жалобы. Она также не принимается втолковывать Флоре, что ее брат старше и ему положено больше. И не обещает загладить несправедливость. Она знает, что для детей гораздо важнее подлинность их отношений с родителями, нежели количество подарков и их ценность. И мать спросила Флору: «Тебе хочется знать, люблю ли я тебя так же сильно, как его?» Не добавляя больше ни слова, мать крепко обняла Флору, которая ответила ей улыбкой удивления и довольства. Вот так был положен конец беседе, которая могла бы превратиться в бесконечный обмен аргументами.
Многие детские вопросы обнаруживают стремление ребенка получить заверения. И лучшим ответом на эти вопросы будет заверение в нашей непреходящей любви к нему.
Когда ребенок рассказывает вам о событии, порой имеет смысл реагировать не на само событие, а лишь на чувства, его сопровождающие.
Глория (7 лет) пришла домой расстроенной. И принялась рассказывать отцу о том, как ее подружку Дори столкнули с дорожки в большую лужу. Вместо того чтобы расспрашивать о подробностях происшествия и выражать желание наказать обидчиков, отец Глории отреагировал на чувства своей дочки. Он сказал: «Как же все это тебя огорчило. Ты ужасно разозлилась на противных мальчишек, столкнувших Дори в лужу. Ты до сих пор негодуешь».
На все высказывания отца Глория отвечала эмоциональным, сочувственным «Да!». На вопрос отца: «Ты боишься того, что они и с тобой поступят так же?» Глория ответила с решимостью в голосе: «Пусть только попробуют! Я утеку их с собой. Вот это будет плюх!» И она засмеялась, воображая себе картину. И беседа нашла свой счастливый конец. А ведь общение отца с дочерью могло превратиться в проповедь, в перечень бесполезных советов на тему самозащиты.
Когда ребенок возвращается домой, переполненный бесконечными жалобами - на друга, учителя или на жизнь в целом, - отвечая ему, надо ориентироваться прежде всего на тон, на эмоциональную сторону его речи, вместо того чтобы пытаться проверять факты или восстанавливать картину происшествия.
Десятилетний Гарольд пришел домой в состоянии крайнего недовольства и начал жаловаться.
ГАРОЛЬД: Какая гадость жизнь! Учительница назвала меня обманщиком только потому, что я сказал ей, что забыл о домашнем задании. Она на меня наорала. И как! Сказала, что напишет тебе записку.
МАТЬ: У тебя был очень трудный день.
ГАРОЛЬД: Мало сказать!
МАТЬ: Должно быть, тебе было очень неприятно, когда тебя назвали лгуном в присутствии всего класса.
ГАРОЛЬД: Да уж, приятного мало.
МАТЬ: Наверняка ты про себя пожелал учительнице кое-чего!
ГАРОЛЬД: А ты откуда об этом знаешь?
МАТЬ: Мы все обычно так поступаем, когда кто-нибудь нас оскорбляет.
ГАРОЛЬД: Какое облегчение. У меня прямо камень с души свалился.
Дети успокаиваются, делая открытие, что испытываемые ими чувства - нормальное явление, составляющая человеческого бытия. И нет лучшего способа выразить им это, чем понимание.
Когда ребенок заявляет о себе что-то, вовсе не обязательно соглашаться с ним или не соглашаться. Важнее сообщить нечто такое, что вызовет у ребенка ощущение, что его, как ни странно, понимают.
Когда ребенок говорит: «Я слаб(-а) в арифметике», мало проку отвечать ему (или ей): «Да уж, ты не дружишь с цифрами». Также не имеет смысла затевать с ребенком спор, стараясь опровергнуть сказанное им. равно как и давать дешевые, «трафаретные» советы типа: «Если бы ты больше занимался(-ась), у тебя получалось бы лучше». Бездумная и бездушная реакция подобного рода только ранит самолюбие ребенка, а передаваемый ею смысл подрывает его уверенность в себе.
К заявлению ребенка «Я слаб(-а) в арифметике» можно отнестись со всей серьезностью и пониманием. Подходит любая из нижеследующих реакций:
«Арифметика - вовсе не легкий предмет».
«Некоторые задачи совсем не просто решить».
«Учитель, конечно, не облегчает жизнь своей критикой».
«Математика многих заставит почувствовать себя глупыми».
«Наверняка ты с нетерпением ждешь окончания урока».
«Когда урок кончается, ты, наверно, испытываешь облегчение, чувствуя, что на этот раз пронесло». «Да, экзамены будут нелегким испытанием».
«Ты, должно быть, страшно боишься завалить экзамен».
«Тебя, верно, страшно беспокоит, что же мы тогда про тебя подумаем».
«Ты, может быть, боишься, что мы в тебе разочаруемся».
«Нам прекрасно известно, что некоторые предметы легкими не назовешь».
«Мы верим в то, что ты будешь очень стараться».
Двенадцатилетняя девочка сообщает, что она почти лишается чувств от счастья, когда отец говорит с ней с подобным участием и выражает ей понимание, если она приносит домой плохую отметку. И ее внутренний позыв: отец в меня верит, я должна оправдать его ожидания.
«Я - глупый(-ая)» - такое признание достаточно часто делают родителям сын или дочь, оказавшись не в духе. Уверенные в том, что их дитя не может быть глупым, родители принимаются убеждать ребенка в обратном: что он очень даже сообразительный, совсем как его папа.
ЧАРЛЬЗ: Я - просто тупица.
ОТЕЦ: Никакой ты не тупица.
ЧАРЛЬЗ: Конечно, тупица.
ОТЕЦ: А вот и нет. Ты что, забыл, какую сообразительность ты проявил в лагере? Начальник лагеря считал тебя одним из самых умных.
ЧАРЛЬЗ: Откуда ты знаешь, что он считал?
ОТЕЦ: Он мне об этом сказал.
ЧАРЛЬЗ: Ну, просто замечательно! А почему тогда он постоянно обзывал меня дураком?
ОТЕЦ: Это он так, понарошку. Шутки у него такие дурацкие.
ЧАРЛЬЗ: Я - тупой, и знаю об этом наверняка. Посмотри
на мои школьные отметки.
ОТЕЦ: Ты просто должен интенсивнее работать.
ЧАРЛЬЗ: Уже работал. Я уже проявлял прилежность, и это не помогло. Просто мне не хватает мозгов.
ОТЕЦ: Ты сообразительный парень, я в этом уверен.
ЧАРЛЬЗ: Я - дурак, и в этом уверен.
ЧАРЛЬЗ: А вот и дурак!
ОТЕЦ: Нет, ты не дурак, идиот этакий!
Если ребенок заявляет, что он тупица, дурак или урод и что он кругом плох - как ни возражай ему, чего ни предпринимай, - представление ребенка о себе немедленно не изменится. Угнездившееся в человеческом сознании представление о себе самом сопротивляется любым прямым попыткам его изменить. Как сказал один ребенок своему отцу: «Папа, я знаю, что ты хочешь сделать как лучше, но я не настолько дурак, чтобы клюнуть на твои заверения в том, что я умен».
Когда ребенок выражает негативное представление о самом себе, от наших возражений и протестов ему мало пользы. Они лишь заставляют его с еще большим упорством настаивать на своем. Лучшая помощь, которую мы в состоянии ему предложить, - демонстрировать серьезность нашего отношения не только к тому, что ребенок о себе заявляет, но и понимание специфического подтекста его заявлений.
АЙВЕН: Я - дурак.
ОТЕЦ (со всей серьезностью): Ты действительно таковым себя ощущаешь? Ты не считаешь себя в глубине души умным?
АЙВЕН: Нет, не считаю.
ОТЕЦ: Получается, ты глубоко страдаешь - и никто об этом не догадывается?
АЙВЕН: Ну, да.
ОТЕЦ: В школе ты практически все время испытываешь невольный страх. Боишься, что провалишься, что получишь плохую оценку. Когда учитель тебя вызывает, ты очень конфузишься. И даже если ответ тебе известен, ты не можешь его произнести. Ты боишься, что скажешь что-то не то... и учитель будет тебя критиковать, а дети над тобой потешаться. А потому в большинстве случаев ты предпочитаешь ничего не говорить. Наверняка ты помнишь все случаи, когда ты что-то сказал, а тебя подняли на смех, И это сделало тебя дураком в собственных глазах. Уязвленным и разгневанным к тому же. (Вполне вероятно, что после этой фразы ребенок захочет рассказать вам что-нибудь из пережитого им.)
ОТЕЦ: Послушай, сын! На мой взгляд, ты в полном порядке, ты - хороший человек. Просто у тебя сложилось не совсем верное представление о самом себе.
Такая беседа, скорее всего, не изменит представления ребенка о себе в ту же секунду и не сходя с места. Но он может засомневаться в своей проблеме. Ребенок может, скажем, задуматься вот о чем: «Если мой отец понимает меня и считает, что все у меня в порядке, быть может, я не такой уж никчемный». Ощущение близости к отцу, инициированное подобной беседой, может привести к тому, что сын захочет оправдать отцовскую веру в него.
И, в конце концов, он, возможно, перестанет считать себя таким уж безнадежным.
Если ребенок говорит: «Мне никогда ни в чем не везет», никакие аргументы и уверения в обратном не изменят его представление о себе. На каждый приводимый нами пример того, как ему однажды повезло, у ребенка заготовлены два развернутых повествования о его неудачах и несчастьях. Истово демонстрировать, насколько глубоко мы разделяем с ребенком его чувства, связанные с высказанным убеждением, - вот, пожалуй, и все, что мы можем сделать:
АННАБЕЛЬ: Мне никогда не везет.
МАТЬ: Ты так действительно чувствуешь?
АННАБЕЛЬ: Да.
МАТЬ: То есть когда ты играешь, то думаешь про себя: «Мне не выиграть. Потому что мне никогда не везет».
АННАБЕЛЬ: Да, это именно то, что я думаю.
МАТЬ: И если на уроке ты знаешь правильный ответ, ты думаешь: «Сегодня наверняка учительница меня не спросит».
АННАБЕЛЬ: Да.
МАТЬ: А когда ты не сделала домашнее задание, то пребываешь в полной уверенности, что «а вот сегодня меня обязательно вызовут к доске».
АННАБЕЛЬ: ТОЧНО.
МАТЬ: Наверняка ты можешь привести мне множество подобных примеров.
АННАБЕЛЬ: Наверняка... Таких, например, как... (ребенок приводит примеры).
МАТЬ: Мне очень интересно узнать, что для тебя удача или неудача. Когда случится что-нибудь такое, что ты расценишь как неудачу или, наоборот, как удачу, - сообщи мне об этом. И мы обсудим, что же на самом деле происходит.
Такая беседа, возможно, не изменит веру ребенка в то, что он - неудачник. Тем не менее ребенок вдруг почувствует, какой же он счастливчик, раз у него такая понимающая мать.
Рыба плавает, птица летает, а люди испытывают разнообразные, порой противоречивые чувства
Дети могут одновременно любить и ненавидеть. Они испытывают двоякие чувства по отношению к родителям, учителям и всем прочим людям, имеющим над ними власть. Взрослым трудно принять такую присущую жизни амбивалентность. Не принимая ее в себе, они не выносят подобной раздвоенности чувств и в своих детях. По мнению родителей, есть что-то в корне неправильное в гаком противоречивом отношении к людям, в особенности к членам семьи.
Мы можем научиться снисходительно относиться к явлению раздвоенности чувств - и в себе, и в своих детях. Во избежание бессмысленных конфликтов дети должны знать о том, что эмоциональная амбивалентность - нормальное явление. Мы вольны помочь ребенку существенно облегчить испытываемое им чувство вины и избавить от беспокойства простым признанием существования противоречивых чувств и озвучиванием проблем:
«Похоже, у тебя двоякое отношение к учительнице: ты то ее любишь, то она тебе совсем не нравится».
«Видимо, ты испытываешь два чувства по отношению к своему старшему брату: ты восхищаешься им, и ты же его ругаешь».
«В тебе сочетаются два противоположных желания: тебе хочется отправиться в лагерь, но также и оставаться дома».
Спокойная, лишенная критики констатация амбивалентности помогает детям. Поскольку убеждает их в том, что даже такой «коктейль» чувств не является чем-то запредельным, не достойным понимания. По словам одного ребенка: «Если к твоим смешанным чувствам можно отнестись с пониманием, они не такие уж и смешанные». С другой стороны, абсолютно неконструктивны заявления, подобные этому: «Ну и ералаш у тебя в голове! Минуту назад ты превозносил своего друга, а теперь поносишь его. Приведи в мозги в порядок, если, конечно, они у тебя есть».
Тонкое понимание человеческой природы подразумевает понимание того, что там, где есть любовь, возможна и толика ненависти; в восхищении возможна толика зависти; а преданность не исключает проявлений враждебности; успех может сопровождаться тревогой. И мудрость заключается в признании того, что все испытываемые человеком чувства допустимы: и положительные, и отрицательные, и амбивалентные.
Принять такую концепцию внутренне отнюдь не просто. Представления, привитые в детстве, и образование, которое мы, повзрослев, получаем, настраивает нас в пользу иного мнения. Нам объясняли, что отрицательные чувства - «плохие», их недопустимо испытывать, их следует стыдиться. Новый подход исходит из того, что судить можно лишь за поступки, а воображаемые действия не могут быть ни «хорошими», ни «плохими». Лишь поведение можно осуждать или поощрять, но не чувства - судить за чувства нельзя, да и невозможно. Оценка чувств и цензура фантазий чреваты двойным насилием - и над личной свободой, и над психическим здоровьем.
Эмоции - часть нашего генетического наследия. Рыбе свойственно плавать, птицам - летать, а людям - испытывать эмоции. Мы то счастливы, то несчастливы; а иногда мы уверены в том, что имеем право переживать гнев и страх, печаль и радость, вожделение и вину, похоть и презрение, восхищение и отвращение. Лишенные возможности выбора возникающих в нас эмоций, мы обладаем свободой выбора, как и когда их проявлять, при условии, что нам известно, каковы они. И в этом вся суть проблемы.
Многие люди не умеют распознавать свои истинные чувства. Неудивительно. Когда они испытывали настоящую ненависть, а им говорили, что это всего лишь антипатия. Они испытывали страх, а их заверяли в том. что бояться им нечего. Они чувствовали боль, а их поучали, что нужно быть храбрым и улыбаться. Многих из нас научили изображать счастье, не чувствуя себя счастливыми.
Что же предлагается вместо всех этих неискренних заверений? Правда. Эмоциональное образование поможет ребенку прояснить, что он чувствует. Для ребенка важнее знать, какие чувства он переживает, чем понимать, почему он их испытывает. Когда ребенок осознает, что он чувствует, он вряд ли будет страдать от ощущения того, что у него внутри «все перемешано и перепутано».
Мы - зеркало детских эмоций: отражая их, мы помогаем детям разобраться в том, что же они чувствуют.
Дети выясняют, на кого они похожи, наблюдая свое отражение в зеркале. Они выясняют свою эмоциональную сущность, воспринимая отражение своих чувств (то есть реакцию на свое поведение) другими людьми. Функция зеркала заключается в отражении образа таким, какой он есть, без приукрашиваний и искажений. Нам совсем не хочется, чтобы зеркало нам говорило: «Ты выглядишь ужасно. Твои глаза налиты кровью, а лицо распухло. Какой ужас. Ты бы сделал с собой что-нибудь». После нескольких сеансов общения со своим отражением в таком зеркале мы станем его избегать, как чумы. От зеркала мы ждем отражения, а не проповеди. Нам может не нравиться отраженный облик, однако мы предпочитаем сами принимать решение о том, к каким косметическим процедурам нам следует прибегнуть.
Также и функция эмоционального зеркала заключается в отражении эмоций такими, каковы они есть, без всяких искажений:
«Ты выглядишь очень сердитым».
«Похоже, вся ситуация вызывает у тебя отвращение».
Для ребенка, захваченного чувствами, подобные заявления - главная помощь. Они ясно отражают то, что он или она испытывает. Ясность изображения, как в обычном, так и в эмоциональном зеркале, создает предпосылки для самостоятельного приведения себя в порядок, то есть предпосылки позитивных изменений.
У нас, взрослых, накоплен опыт переживания обид, ярости, страха, неловкости, печали. И для переживания сильных чувств нет лучшего облегчения, чем внимающий и понимающий слушатель. Это верно и для детей. Тактичное общение заменяет критику, нотации и наставления целительным бальзамом человеческого понимания.
Когда наш ребенок находится в состоянии стресса, испытывает страх, смущение или печален, мы нередко бросаемся к нему на помощь, руководствуясь первым побуждением - критиковать и наставлять. При этом наше послание ему, пусть и невольное, вполне конкретно: «Ты слишком посредственен, чтобы знать, что следует делать». Остроту его исходной боли мы дополняем новым оскорблением.
Можно поступать иначе. Посвящая время тому, чтобы понять ребенка и сострадать ему, мы отправляем ему качественно иное послание: «Ты мне важен. Я хочу понять твои чувства». А в основании этого живительного послания лежит заверение: «Умиротворись! И ты сам найдешь лучшее для себя решение».
Замечательный психолог Э. Берн выделил в каждом человеке три ипостаси: Ребенок, Родитель и Взрослый.
- Ребенок - инфантильная часть нашей личности, стремящаяся получать все без труда и избегать ответственности за свои слова и действия.
- Родитель - строгий воспитатель, который знает, как должно быть, и диктует свою волю.
- Взрослый смотрит на мир с позиции зрелой личности и является самым «адекватным» из всех трех.
Если оценивать наши семейные диалоги с точки зрения теории Э. Берна, то становится ясно, почему мы иногда не понимаем друг друга, причем до такой степени, как будто говорим на разных языках. Весь секрет в том, что диалог продуктивен только тогда, когда идет «параллельно», то есть на одной параллели.
Как вести семейный диалог?
Семейный диалог: Взрослый - Взрослый
Например, если утром муж уходит на работу и жена спрашивает: «Ты сегодня во сколько вернешься?», то она явно обращается как Взрослый ко Взрослому. Она хочет знать, когда они сядут ужинать и будет ли время на какие-то совместные дела. Муж может ответить: «Часов в восемь, если все будет нормально». Это ответ Взрослого, и жена воспримет его как должное, понимая, что супруг хотел бы быть к восьми, но мало ли что может случиться, и тогда он может задержаться по не зависящим от него причинам. К ответам Взрослого будет относиться и такой вариант, как: «Пока не могу сказать точно. Буду выходить с работы - позвоню». Этот ответ также будет воспринят нормально.
Совсем другое дело, если супруг ответит с позиции Родителя: «Когда вернусь, тогда и вернусь». Реакцией на такой ответ будет вполне естественная обида.
Еще интереснее ответ с позиции Ребенка: «А ты что, меня контролируешь?» или: «Я не обязан перед тобой отчитываться!» Ответы Ребенка - попытка уйти от ответственности и отстоять свою независимость. Эти ответы прекрасно провоцируют конфликт, что называется, «на пустом месте». Варианты ответов с позиции Ребенка или Родителя на вопрос, адресованный Взрослому, представляют собой неадекватные вопросу ответы, проявляющие внутренние проблемы и комплексы супруга, подчас даже подсознательные.
Диалог семейной пары
Семейный диалог: Родитель - Ребенок
Если супруги строят отношения по принципу Родитель - Ребенок, то нормальным для них диалогом будут диалоги типа:
- Ты почему истратила целую тысячу на продукты? Мы же договорились не тратить на питание больше, чем пятьсот рублей в день, пока не станем достаточно зарабатывать!
- Ну прости, дорогой! Мне так захотелось с икоркой! Я просто не смогла удержаться! Честное слово, я больше не буду!
- Ну ладно, смотри, а то будем с твоей икоркой голодными сидеть...
«Ребенок» супруги ответил «Родителю» супруга, и все обошлось, поскольку каждый четко знал свою «роль», знал, с кем он имеет дело, и получил тот ответ, которого ожидал.
Семейный диалог: Взрослый - Родитель
Совершенно другую реакцию вызывают ответы с неожиданной позиции. В общем-то, именно непонимание «правильной» роли и приводит к возникновению конфликтов. Например, в таком диалоге: Супруг (вернулся в одиннадцать вечера):
- Привет, дорогая, мне никто не звонил?
-Кто-то звонил?
- А кто?
- Я тебе не телефонистка, пришел бы вовремя, сам знал бы все о своих звонках!
Дальше диалог будет, вероятнее всего, развиваться в духе «доброй» супружеской перебранки, поскольку припозднившийся муж обратился к жене с позиции Взрослого и ответа ожидал от ее Взрослого, а «нарвался» на разгневанного Родителя, который даже не посчитал нужным спросить, почему супруг задержался, а сразу же кинулся отчитывать и «строить».
Семейный диалог: Взрослый - Ребенок
Еще интереснее супружеские диалоги, когда на внешнем уровне разговор ведется с позиции Взрослого, а на психологическом уровне он обращен к иной позиции партнера. Например:
- Я сегодня присматривала себе шубу на зиму. Там, в магазине, очень симпатичные бобры, норка, лиса и заяц. Бобер, конечно, лучше всех, он и теплый, и ноский, и практичный, но я думаю, что мы купим лису, потому что бобер слишком дорогой, он для жен крупных бизнесменов или чиновников.
- Нет уж, давай купим тебе бобра. Мы можем себе это позволить.
Супруга на психологическом уровне очень грамот но обратилась к Ребенку мужа, «подначив» его тем, что бобер дорогой и подходит для жен крупных бизнесменов (подразумевается: «А ты занят мелким бизнесом, и тебе бобер не по карману»). Муж тут же «покупается» «на слабо» и отвечает с психологической позиции Ребенка («А я тоже крутой!»).
Какого бы возраста ни был ваш ребенок, пусть это даже 2-летний карапуз, общение родителей с ним должно быть адекватным. Безусловно, нельзя вести диалог на повышенных тонах, но и «сюсюкать» с малышом слишком часто не стоит. Конечно, общаться с ребенком 2, 3, как и 4 лет на равных не получится в силу особенностей его возрастного развития, но выстроить беседу так, чтобы ребенок понял ваши требования и выполнял их без лишних пререканий, вполне реально.
Новорожденный ребенок кажется нам ангелом во плоти. Но время идет, дети растут, и наше представление об их божественном происхождении претерпевает существенные корректировки. Нет, малыш по-прежнему самый любимый, но такой шкодный и непослушный порой, что даже начинаешь сомневаться, а так ли хорошо ты стараешься его понять?
Двухлетки проходят через первый кризис в осознании себя и внешнего мира. Так как же общаться с ребенком в 2 года и старше правильно, не давя и не допуская вседозволенности?
Особенности общения с 2-4-летним ребенком
В общении с ребенком 2, 3 и 4 лет очень сложно найти общий язык. Самые частые фразы таких малышей: «Я сам!», «Не буду!», «Не трожь!» Другая особенность этого возраста - делать все с точностью до наоборот.
2-4-летки активно включаются в социальную жизнь, с удовольствием играют со сверстниками, общаются с родственниками и мнят себя неприкасаемыми «божествами».
В этот же период у ребенка напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. Все это нельзя не учитывать при общении с детьми 2-4 лет. И каким бы ни казался трудным этот возраст для взаимодействия, это наиболее удобный период для начала воспитания у ребенка нравственных категорий и личностной стойкости.
Не секрет, что малыша сложно научить делиться своими игрушками, а чужие игры ему интересны больше своих. В этом возрасте можно отдавать ребенка в развивающие кружки для малышей или устраивать у себя дома непродолжительные встречи с его сверстниками.
В два-четыре года ребенок начинает примерять на себя различные социальные роли. Он может часами играть в доктора, прослушивая ритм сердца у кукол или ставя градусник родителям, и тут же начнет истерику, если взрослые сменят предмет игры без его согласия. И не учитывать эти особенности при общении с ребенком не допустимо.
К двум годам ребенка в детской комнате образуются постоянные зоны для различных видов деятельности. Есть отдельная зона для игр, где живут все игрушки в своих домиках-коробках, есть зона для рисования и лепки, а есть зона для отдыха. Мобильность каждого блока остается, так как иногда зоны смешиваются, но разграничение по принадлежности помогает в уборке перед сном.
Естественно, убирать детскую перед сном маленький ребенок самостоятельно не может. Делать это нужно вместе, превращая рутинное занятие в увлекательную игру: считая игрушки и кубики, проговаривая действия в рифмовках и играя в «ку-ку», когда ищем «затерявшийся» карандаш.
Прислушайтесь к следующим советам психологов, как правильно общаться с ребенком 2, 3 или 4 лет.
- В общении с маленькими детьми помните, что они такие же, как вы, только маленькие! Не сюсюкайте, не принижайте их мнение;
- Не пытайтесь остановить ребенка категоричным «нет». Очень часто слово «нет» только вызывает раздражение и всплеск эмоций у детворы.
- Не пытайтесь навязать свое мнение о детских игрушках. Иногда бывает, что потрепанный и старенький мишка дороже новенького трехколесного велосипеда.
- Ещё одно правило общения с маленьким ребенком – малышу все нужно объяснять и показывать на своем примере! Рисовать красками не страшно: макаем свой палец и выводим первую «каракулю» на листе или на планшете. Нельзя качаться на стуле, иначе упадешь: посадите на маленький стульчик куклу и раскачайте его. Кубики можно собирать в картину, в башню и т.д. Благо, в современной детской комнате богатое поле для фантазии и примеров;
- на маленького ребенка нельзя злиться и раздражаться. Если ребенок довел до «белого каления», стоит досчитать до десяти, повторяя про себя, что это ребенок, и переключить его внимание на другую игру. Если переключить не получается, дайте ребенку несколько минут одиночества.
Чтобы общаться с ребенком 2, 3 или 4 лет правильно, так, как советуют психологи, нельзя забывать, что малыш чувствует наше настроение, улавливает каждую нотку в нашем голосе. Садясь с ним играть и общаться, не допускайте ни тени фальши и наигранности в поступках.
Радуйтесь каждой проведенной вместе с ним минуте. Разрисовывание стен в детской, складывание пазлов или сборка конструктора, театральные постановки, игра в концерт на импровизированной сцене из блоков LEGO или просто прятки по углам и за шкафами - все должно быть весело и естественно!
Как видите, как общаться с детьми 2, 3 или 4 лет не так уж и сложно – просто разбудите в себе ребенка, и ваше взаимодействие малышом пойдет как по маслу.
Статья прочитана 5 492 раз(a).