Усилие против насилия. Бьет - значит сядет: в Украине появились новые законы против домашнего насилия
Это приходит волнами. Кто-то из женщин начинает говорить — и будто открываются шлюзы. Женщины рассказывают о насилии, которое они пережили. Флешмоб, запущенный в фейсбуке украинской журналисткой Анастасией Мельниченко о насилии, которое переживали женщины, уже выплеснулся за пределы страны. Украинки рассказывают свои истории на под тегом #янебоюсьсказати, россиянки — под тегом #янебоюсьсказать.
Читать их страшно. Даже я, тот человек, который сталкивался с насилием, тот человек, который в восемь лет оказался в одном лифте с настоящим маньяком(потом его поймали и оказалось, что он изнасиловал, убил и расчленил множество детей) и которому чудом удалось спастись, я умираю от мысли о том, насколько этого насилия много вокруг.
Но больше всего шокирует реакция мужчин. Среди них есть немало нормальных людей, которые реагируют примерно так же, как и любой адекватный человек в этой ситуации. Ужасаются. Сочувствуют. Спрашивают, как помочь и можно ли как-то защитить знакомых женщин.
Впрочем, я бы хотела поговорить не об этих мужчинах. О других. О тех, кто говорит о том, что это« мужененавистнический» флешмоб. Мне кажется, что это те люди, которые немедленно проассоциировали себя с насильниками, сроднились с ними, почувствовали себя на их месте — и возмутились: «Как это?! Почему это нельзя насиловать женщин?! Те, кто против насилия — настоящие мужененавистницы!»
Популярное
Один пожилой юноша даже написал длинный пост с размышлениями, что феминистки борются не с причиной, а со следствием. С тем, что пубертатные юноши страдают от отсутствия секса и невозможности сбросить сексуальное напряжение. Вот, если бы подросткам были бы доступны дешевые и повсеместно распространенные дома терпимости со «специальными женщинами для секса»(я не шучу, это цитата про специальных женщин для секса!), то мальчики бы туда ходили и не приставали бы к нормальным девочкам. Что-то вроде: «Феминистки! Дайте нам специальных женщин, которых мы могли бы насиловать, чтобы мы не насиловали всех остальных!»
Впрочем, и не об этой категории мужчин я хочу говорить в этой колонке. Мне кажется, что их вообще ничего не исправит, и я просто надеюсь, что эти мужчины с психологией насильника будут не стесняться выражать свои мысли, чтобы женщины могли без долгих размышлений сразу держаться от них подальше.
Больше меня волнуют« типа приличные» мужчины, которые« заботятся» о женщинах. Дают советы о правильном поведении. Как сделать так, чтобы тебя не изнасиловали и не домогались. Один недавно советовал моей приятельнице(замужнему финансовому директору сорока пяти лет) «не быть падкой на бабуинов, которые распушают хвост перед женщинами и дурят им головы, чтобы потом воспользоваться». У этих мужчин какая-то удивительная, избирательная слепота. Будто они не видят, не читают всех этих историй. Не читают, что чаще всего домогаются совсем маленьких и беззащитных — от восьми до пятнадцати примерно лет. То есть тех, кто не сможет ответить, постесняется кричать, у кого есть страх перед взрослым. Или о том, что чаще всего девочек домогаются или насилуют не какие-то случайные, из куста выпрыгнувшие маньяки, а близкие родственники, друзья семьи, учителя. То есть те люди, на которых практически невозможно пожаловаться. И те, которых практически невозможно избежать.
Также в глазах тех самых пламенных псевдозащитников те самые кустовые маньяки насилуют только« специальных» женщин. Видимо, тех, кто ходит ночью, пьяной, в колготках в сеточку и без трусов. И с надписью« трахни меня» на груди. Вообще, им в голову, видимо, не приходит, что даже в этом случае женщин нельзя насиловать. И опять — та самая слепота. Самой младшей жертве изнасилования, о которой я прочла в этом флешмобе, было пять лет. Старшей — семьдесят четыре. Минимальное количество женщин, подвергшихся нападению, были в той самой« опасной, специально предназначенной для изнасилования» ситуации. Большинство из них было дома, в гостях у близкого друга, в гостях у родственников, у бабушки на даче, шло из школы или института домой, было на работе. То есть в таких ситуациях, которых женщинам невозможно избежать. Особенно, если этой« женщине» восемь лет.
Отдельным образом меня поражает, что« защитники женщин» всегда приходят в пост к женщинам, чтобы объяснить тем, как правильно себя вести, как соблюдать« элементарную осторожность», чтобы тебя не изнасиловали. Я ни одного из них не видела в комментариях под постами тех, кто оправдывает насилие. Никто не сказал: вы с ума сошли? Если боитесь, что не сможете сдержаться — то не оставайтесь с женщиной наедине! Если ненавидите« динамщиц» — то дождитесь того момента, когда женщина сама на вас напрыгнет и будет умолять о сексе. Если боитесь ложного обвинения в изнасиловании — не вступайте в беспорядочные связи, не переходите к сексу слишком быстро, а только после того, как убедитесь, что встречаетесь с хорошим и порядочным человеком. Так вы с гораздо большей вероятностью не создадите угрозу для женщины, не свяжетесь с «динамщицей» и не станете жертвой оговора.
Но нет, ни одному защитнику женщин такого в голову обычно не приходит. Как не приходит в голову и то, что если бы насильники(педофилы, мошенники, убийцы) выглядели бы как насильники, педофилы, мошенники и убийцы, то им бы не удалось никого изнасиловать, обмануть или убить. На женщин возлагается ответственность правильно одеваться, чтобы не возбуждать мужчин. Видимо, считается, что всех мужчин возбуждает одно и то же. И есть волшебный секрет: надел это — все возбудились. Надел другое — никто тебя не замечает. На мою подругу в прошлом году напал маньяк в подъезде ее дома. Первый вопрос, который задали ее друзья и милиция, был о том, во что она была одета? Она была одета в огромный мужской бушлат. Ей тогда, к счастью, удалось отбиться, и маньяка даже поймали. Оказалось, что он изнасиловал очень много женщин в их районе. Его триггером были блондинки. А подруга как раз накануне перекрасила волосы в золотой. Можно ли ее считать виноватой в том, что она не предусмотрела? Ведь могла бы! Известно же, что блондинки очень нравятся мужчинам…
Вопрос в том, что, к сожалению, нет и не может быть никакой« техники безопасности». Однажды меня спас от компании пьяных подростков какой-то жуткий с виду уголовник. А через год — попытался изнасиловать близкий друг моей близкой подруги. Интеллигентнейший сын профессора, который долго, трогательно и деликатно за мной ухаживал.
Я бы сказала, что есть только один критерий жертвы — то, что она родилась женщиной. Но и это неправда. Эта тема слишком табуирована, но мужчины, особенно в детстве и в подростковом возрасте, тоже нередко становятся жертвами домогательств.
Я бы сказала, что есть только один критерий насильника — то, что он мужчина. Но и это неправда. Одно из самых травмирующих в моей жизни нападений было совершено женщиной: она меня облапала в автобусе. Мне тогда было пятнадцать лет, и произошедшее настолько не укладывалось в моей голове и настолько пугало, что следующие несколько лет я ходила исключительно пешком — очень боялась встретить ее еще раз. Я бы сказала, что надо все рассказывать маме. Но я знаю десятки матерей — хороших, заботливых матерей, которые на жалобы дочери ответили: «Тебе показалось». Или: «Ты все выдумываешь». Или: «Он очень хороший человек, не наговаривай на него». И они вполне искренне так думали.
Ситуация с этой стороны кажется дико, запредельно страшной. Насильником может быть кто угодно: мать, отец, близкий друг, даже четырехлетний пупс из младшей группы детского сада. Жертвой — тоже может быть вообще кто угодно. От грудного младенца — до немощной старухи. И кажется, что выхода нет.
Но он есть. Однозначно, стопроцентно, всегда обвинять насильника, а не жертву. Создать в обществе ту обстановку, в которой было бы не стыдно сказать« меня изнасиловали», но стыдно — «я изнасиловал». Никому из жертв этих историй родители не внушали« молчи, это стыдно», но даже самые маленькие девочки испытывали при столкновении с насилием бешеный, дикий, невероятный стыд. Который мешал сопротивляться. Который мешал звать на помощь — у многих родители в момент насилия спокойно пили за стенкой чай! А девочка боялась крикнуть о том, что учитель музыки трогает ее грудь. Тот стыд, который даже сейчас, спустя много лет мешает многим женщинам рассказать о том, что с ними произошло.
Если мы сместим фокус внимания с жертвы на насильника: что его довело до этого? Как его воспитывали? Что он делал этим вечером? Почему его друзья не проследили за ним и не помогли избежать насилия? Если насильник станет единственной причиной и виновником насилия, то мир станет немножко лучше. Немножко безопасней. Во всяком случае мы точно перестанем бояться говорить. А это уже большое дело.
Во всех семейных неурядицах Марина винила только себя: плохая жена, плохая хозяйка. Не смогла угодить, предугадать, вызвала раздражение и гнев, сделала что-то не так. Просто выработала тактику избегания конфликтов - мужа не трогать. Не задевать, не задавать вопросов. Обходить стороной. Муж не работал, выпивал, лежал на диване с ноутбуком перед телевизором, однако периодически кидался табуретками и бил посуду. Ее до поры не трогал, только угрожал. Она же за годы замужества замкнулась, бросила все прежние увлечения и свела свою жизнь к одним лишь дому и быту. Крутилась на двух работах, терпела и тянула все на себе. Признаться, что вся ее семейная жизнь - беспросветный кошмар, было стыдно. Скрывала даже от мамы.
Спящая красавица
Марина сидит за столиком кафе в центре Екатеринбурга - интересная женщина средних лет. Стройная, высокая, с прямой спиной, она говорит о своей жизни и о себе как о посторонней - ровным, спокойным голосом, без эмоций. Про жизнь той Марины, какой она была на протяжении восемнадцати лет и какой больше быть не хочет. «Я понимаю, что я сама автор всей этой ситуации, - пожимает плечами Марина. - Муж всегда был таким. А я почему-то наивно думала, что, как только мы поженимся, все изменится и муж станет таким, каким всегда был мой папа».
Марина родилась в Екатеринбурге в благополучной, дружной семье. Родители всю жизнь прожили вместе. Папа с удовольствием возился с ней и сестрой, помогал маме по хозяйству. Алкоголь на столе появлялся только по большим праздникам. Свою семейную жизнь она представляла такой же. Не понимала, что нужно сразу отстраивать свою позицию и проговаривать, как жить. И не считать алкогольные возлияния без повода случайностью. Ее молчаливые попытки построить свою семейную жизнь по образцу родителей потерпели крах. Ни с мужем, ни со свекровью разговоры про правила жизни она не заводила. Поначалу пыталась вовлекать его в решение разных вопросов. А потом опустила руки и просто молча тащила все сама. Муж ни во что не вмешивался. Хочешь рожать - рожай. Хочешь работать - иди работай. Сначала родилась дочка, спустя четыре года - сын.
«А я почему-то наивно думала, что, как только мы поженимся, все изменится и муж станет таким, каким всегда был мой папа»
Когда во время очередного скандала, вспыхнувшего на ровном месте, Марина внезапно получила оплеуху от мужа, она решила постоять за себя. Смело глядя ему в глаза, заявила, что руку на женщин поднимают только слабаки. Но мужа это только раззадорило, и она получила еще несколько ударов по лицу. От серьезных травм Марину спасла четырнадцатилетняя дочка. Вмешалась, уболтала папу и увела его в магазин. А Марина, смыв кровь с лица, отправилась в травмпункт и полицию. Медики зафиксировали перелом носа и ушибы. А вот полиция от заявительницы в синяках отмахивалась, гоняя по кабинетам. И в каждом ей говорили, что дело не уголовное, и просили не втягивать полицию в семейные дрязги. Оставить заявление ей так и не удалось. А через день муж загремел в больницу. Протрезвел, увидел жену с красно-синим месивом вместо лица и так распереживался, что у него открылась язва. В больничной палате муж извинялся, лил слезы и обещал - больше никогда. На время в семье установились мир и трезвость.
Когда Марина заговорила про развод и размен квартиры, муж не возражал и даже не скандалил. Просто полностью самоустранился: тебе надо - ты и делай. Хочешь разводиться - разводись. Хочешь разменять квартиру - иди меняй. Развестись и уйти было не так просто, как кажется. Все упиралось в жилье. Уйти с двумя детьми некуда. Точнее, мама всегда была готова принять - и пару раз Марина возвращалась ненадолго в родительскую квартиру, но в ней вместе с мамой и папой уже проживали сестра с мужем и двумя детьми. Итого восемь человек - развернуться совсем негде.
Марина сняла квартиру, забрала детей и ушла. Зарплаты на себя, детей и аренду квартиры, которая стоила 25 тысяч рублей ежемесячно, перестало хватать очень быстро. Залезла в кредиты - и все время не переставала думать о муже. А потом у мужа умерла мама, он остался совсем один и запил. Марина решила, что пора возвращаться: мужу нужна поддержка.
Тяжелое пробуждение
Семейная идиллия продолжалась недолго. Через два месяца муж опять пустил в дело кулаки, Марину скорая увезла в больницу с пробитой головой. Марина говорит, что именно лежа в больнице с сотрясением мозга, она будто внезапно проснулась и посмотрела на свою жизнь совсем другими глазами.
«Зачем я все это терпела? Как могла позволить так с собой обращаться? Почему мои дети должны расти в этом кошмаре?» - отправляя во вселенную с больничной койки вопрос за вопросом, Марина наконец признала, что сама не справится и ей нужна помощь. Иначе она снова вернется к мужу и насилие будет продолжаться годами - или, наоборот, уже следующий удар отправит ее на тот свет или в инвалидное кресло. Когда подруга всучила телефоны служб, которые в Екатеринбурге помогают жертвам семейного насилия, сопротивляться не стала. Подруга и раньше предлагала обратиться за помощью, но Марина отмахивалась. «Просто сделать первый шаг и признаться в проблемах в своей семье очень сложно. Стыдно рассказывать, что позволила так с собой обращаться», - говорит Марина.
Взяться за телефон и все-таки позвонить в центр помощи ее окончательно сподвигло обращение в полицию. Заявление у Марины в очередной раз принимать отказались. С ухмылками и усмешками спрашивали - а может, есть поводы с вами так обращаться? «Вот откроем дело - выпишем ему штраф. Он безработный, значит, платить будете вы. Оно вам надо?» - говорили Марине. Заявление не приняли, но обещали провести проверку. В конце концов, к ним домой пришел участковый для профилактической беседы. Беседа получилась удивительной. Участковый быстро нашел крайнего - тринадцатилетнего мальчика. Он так и сказал сыну Марины: «Это ты виноват, что папа так разнервничался и не смог сдержать себя». В тот день отец действительно в агрессивной форме отругал сына за бардак на столе. Марина вступилась и в очередной раз получила. Участковый посчитал свою миссию выполненной и отбыл.
«Просто убийственное отношение полиции, - сокрушается Марина. - Сын и так очень переживает из-за происходящего у него на глазах. А тут еще человек в форме возложил на него ответственность».
Отказ в возбуждении дела против агрессора, издевательское, а порой и просто хамское отношение полицейских к женщине - жертве домашнего насилия нередко становится последней каплей. Женщина замыкается в себе и принимает тот факт, что помощи ждать больше неоткуда. На следующий день Марина позвонила в «Аистенок» - организацию помощи женщинам, оказавшимся в трудной ситуации. В центре ей предложили помощь психолога, юриста и временное жилье.
Иллюстрация: Рита Черепанова для ТД
«Мы никуда не ушли. Остались дома. Я почему-то теперь не боюсь, что это повторится, - говорит Марина. - Я просто поняла, что для начала мне нужно измениться самой. Иначе мой уход, развод и размен квартиры ничего не изменят. У меня букет собственных проблем, которые я копила годами. Работая с психологом, я четко поняла, что всю жизнь чувствовала и вела себя как жертва. Я устала быть жертвой и хочу полностью поменяться».
Шаг за шагом
Уже два месяца каждую неделю Марина встречается с психологом в ресурсном центре «Аистенок». На первых встречах специалист постепенно проговаривала с Мариной, какой на самом деле она хочет видеть свою жизнь, а теперь они вместе выстраивают пошаговую стратегию изменений. Марина говорит, что ей важны именно небольшие, постепенные шаги - если сразу нарисовать себе большую и светлую цель в конце пути, непременно испугаешься и оступишься. Спустя почти двадцать лет Марина решилась вернуться в танцевальный зал - когда-то давно она много лет посвятила занятиям современной хореографией и даже участвовала в концертах. Но с замужеством танцы закончились. Теперь же мечта освоить танго стала важной зацепкой на пути возвращения к себе.
«Я поняла, что для начала мне нужно измениться самой. Иначе мой уход, развод и размен квартиры ничего не изменят»
На мужа Марина не злится. Говорит, что благодарна ему за уроки. Полагает, что мирозданию надоело наблюдать, как Марина безвольно проживает свою жизнь, и вселенная направила кулаки мужа в Маринину голову, чтобы та наконец проснулась.
Найти выход из порочного круга самоуничижения и зависимости чаще всего могут только специалисты. Когда человек много лет варится в котле проблем один на один с агрессором, очень часто возникает ощущение безвыходности. В этот момент важно преодолеть себя, не побояться взять телефонную трубку и позвонить. «У меня большое желание встать на ноги и начать помогать такому центру. Да и просто разговаривать с женщинами - убеждать их не бояться обращаться за помощью и не доводить до крайней ситуации, - говорит Марина. - Если бы я только раньше про них знала…» В январе она собирается привести в «Аистенка» и своих детей.
Уже пятнадцать лет «Аистенок» в Екатеринбурге и Свердловской области помогает женщинам с детьми, попавшим в трудную жизненную ситуацию. Ресурсный центр занимается профилактикой социального сиротства, помогает детям и женщинам, пережившим насилие. В центре работают психологи, юристы, специалисты по социальной работе и воспитатели. Их услуги для женщин в трудной ситуации совершенно бесплатны.
Однако на оплату работы специалистов и коммунальных услуг в кризисной квартире в 2018 году нужны деньги. Давайте вместе поможем «Аистенку» работать дальше - чтобы тем, кому не хватает сил справиться со своей бедой самостоятельно, всегда было куда обратиться.