Экономика и ее роль в жизни общества. Вжизни общества одно из важнейших мест занимает экономическая сфера,то есть все то, что связано с производством

В художественной культуре человечества одно из важнейших мест принадлежит арабо- мусульманской культуре, которая была создана арабскими племенами (от слова "араб", то есть смелый наездник). Мекка, в которой располагалось святилище кааба

По-арабски «ислам» означает «покорность», а название «мусульмане» происходит от слова «муслим» (предавший себя Аллаху). Основателем ислама стал арабский купец Мухаммед. Мухаммед Средством объединения многочисленных арабских племён в единое государство стала новая мусульманская религия ислам. Ислам ИСЛАМ

Основу вероучений ислама составляют его так называемые «пять столпов»: вера в единого бога Аллаха и его пророка Мухаммеда; ежедневная пятикратная молитва намаз; ежегодный пост в месяц рамазан ураза; обязательная милостыня, налог в пользу бедных закят; паломничество в Мекку хотя бы раз в жизни хадж. Кора́н (араб. أَلْقُرآن ) - - священная книга мусульман. Слово «Коран» происходит от арабского «чтение вслух», «назидание»

Суфи́зм (араб. تصوف)) мистико- аскетическое течение в исламе, одно из основных направлений классической мусульманской философии. Общепринятой является точка зрения, высказанная ещё средневековыми мусульманскими авторами, согласно которой слово суфизм происходит от арабского «суф» (араб. صوف шерсть) Внутри ислама возникли такие течения как: суннизм – выбор правителя из рода Мухаммеда; шиизм – божественная природа власти; суфизм – мусульманский мистицизм.

АРАБСКАЯ АРХИТЕКТУРА Типология зданий КУЛЬТОВЫЕ СООРУЖЕНИЯ (Мечеть, минарет, медресе) СВЕТСКИЕ СООРУЖЕНИЯ (караван-сараи (придорожные гостиницы) и крытые рынки, дворцы правителей и знати, укреплённые цитадели, городские стены с башнями и воротами, величественные мосты и т.д.)

ПАНЕГИРИК – основной жанр арабской поэзии VII-VIII вв. ПАНЕГИРИК – основной жанр арабской поэзии VII-VIII вв. КЫТА – стихотворение из строк с единым содержанием; КЫТА – стихотворение из строк с единым содержанием; РУБАИ – стихотворный афоризм из четырёх строк; РУБАИ – стихотворный афоризм из четырёх строк; ГАЗЕЛИ – лирические любовные песни ГАЗЕЛИ – лирические любовные песни Классические жанры поэзии Рубаи Омара Хайяма

Грибковая аллергия

Грибы занимают на Земле одно из важнейших мест. Они фактически освоили самые различные среды в биосфере, составной частью которой является и человек, находящийся в “окружении грибов”, а в некоторых случаях микромицеты вступили (или вступают) с ним во взаимодействие. Одни виды стали нормальными обитателями тела человека, другие - при определённых обстоятельствах - вызывают соответствующие заболевания - микозы, и, наконец, третьи способны сенсибилизировать макроорганизм и индуцировать аллергические состояния - микоаллергозы. Жизнедеятельность грибов протекает в условиях температуры и влажности, близких к оптимальным для человека. Поэтому грибы всегда рядом с человеком, клетки грибов постоянно попадают на его кожные и слизистые покровы, в большинстве случаев не вызывая заболеваний, если иммунная система человека не нарушена. Распространены они в атмосфере города и жилых помещений. Грибы в большом количестве выделяются из домашней пыли, фруктов и овощей. Содержание грибов в окружающей среде подвержено сезонным колебаниям. Чаще их обнаруживают весной и осенью в сырую погоду. Больше всего грибковых спор в период дождей.

Грибы для человека генетически чужеродны, поэтому при попадании их на поверхность или в глубину тканей организм человека стремится освободиться от них. Основная роль в этом процессе принадлежит иммунной системе. Именно она распознает генетически чужеродные структуры - клетки грибов, связывает их и способствует выведению из организма. У некоторых людей развивается чрезмерно сильный ответ на внедрение в организм грибов. При этом развиваются аллергические реакции или даже заболевания. Таков механизм развития микогенной аллергии.

Микогенные аллергии – сборное понятие, включающее заболевания, в основе которых лежит сходный механизм – аллергизация организма человека антигенами плесневых грибов.

Микогенная аллергия имеет различные клинические проявления, которые можно разделить на 3 основные группы: микоаллергозы кожи, органов пищеварения и органов дыхания. Поражения кожи и органов пищеварения встречаются относительно редко и связаны преимущественно с грибами рода Сandida.

Напротив, респираторные микоаллергозы чрезвычайно распространены, поскольку самые различные грибы могут выступать как провоцирующий фактор таких заболеваний как аллергический ринит и бронхиальная астма. Кроме бронхиальной астмы, развиваются аллергические микогенные коньюнктивиты, риниты, назофарингиты. Они могут быть самостоятельными или сопровождать бронхиальную астму. Многие больные, страдающие бронхиальной астмой, помнят о том, что заболевание у них начиналось с хронического насморка, с трудом поддававшегося лечению. Во многих случаях астма присоединяется постепенно, сначала в виде эпизодического бронхоспазма, больной это ощущает как свист в груди, затем в виде выраженного приступа удушья или неуклонно прогрессирующего нарушения дыхательной функции.

Различные роды грибов при попадании в организм могут вызывать лишь сенсибилизацию без последующего роста, размножения и развития банального воспаления. Повышенная чувствительность к различным видам грибов колеблется у людей в широких пределах от 7 до 22%. Сенсибилизация чаще происходит при попадании спор грибов в дыхательные пути.

К группе риска развития микогенной аллергии относят лиц с инфекционно-зависимым и атопическим вариантами бронхиальной астмы, хроническим бронхитом и людей, связанных с грибами по роду профессиональной деятельности (кроме птицеводов, животноводов, рабочих микробиологических предприятий - это работники аптек, библиотек, сборщиков грибов и др.). Обострения бронхолегочных заболеваний у больных, страдающих микогенной аллергией, связаны с периодами бурного размножения грибов, то есть временами года (наиболее часто это происходит в феврале-марте и в сентябре-ноябре).

Чаще других в патологии человека виновны дрожжеподобные грибы рода Candida и плесневые грибы рода Cladosporium, Alternaria, Aspergillus и Penicillium.

^ Altemaria alternata - частая и повсеместно распространенная разновидность, встречающаяся на многих растениях и других субстратах, включая почву, пищевые вещества и ткани. Известные среды обитания - почва, злаковый силос, гнилая древесина, компост, гнезда птиц и различные лесные растения. Черные точки на помидорах могут быть вызваны A. alternata. Их часто находят в оконных рамах. Они рассматриваются как плесневые грибы открытых пространств и появляются при теплой погоде. А.Alternata рассматривается как один из наиболее важных аллергизирующих плесневых грибов. Случаи аллергии возрастают к концу лета.

^ Aspergillus fumigatus . Это - термоустоучивый гриб со всемирным распространением. Этот гриб найден в почве, листьях и растительном мусоре, гниющих овощах и корнях, птичьем помете, табаке, сладком картофеле, на испорченных продуктах, органических отходах. По сравнению с другими аэроаллергенами, концентрация спор в воздухе низка, хотя часто там могут быть локализации.

^ Candida albicans . Дрожжевой грибок C. albicans редко встречается в летучем виде. Он обычно встречается в почве, органических остатках и у людей, где он существует как сапрофит в носоглотке и в фекалиях. Клинически это может приводить к серьезным инфекционным заболеваниям, таким как молочница новорожденных, кожные инфекционные болезни у пациентов с сахарным диабетом и сепсисом, у иммунокомпрометированных пациентов. Его универсальное распространение, инфекционные свойства и готовность вызывать иммунологический ответ делают оценку потенциальной гиперчувствительности довольно трудной. Candida-специфические иммуноглобулины E антитела определялись при астме и рините.

^ Cladosporium herbatum . Регистрируется во всех частях света, что доказывает, за некоторыми исключениями, что Cladosporium - наиболее часто встречающийся плесневой гриб в воздухе. Сухие споры легко переносятся по воздуху и транспортируются даже через океаны. Концентрация спор в помещениях в большой степени коррелируют с наружной концентрацией. Этот вид плесневых грибов часто обнаруживается в немытых холодильниках, пищевых продуктах, на сырых оконных рамах, в зданиях с плохой вентиляцией, с соломенными крышами, и расположенных в низких, влажных областях. Они были выделены в топливных баках, кремах для лица, красках и тканях.

Cladosporium – один из широко изучаемых плесневых грибов, который наиболее часто вызывает положительные кожные тесты у аллергиков.

^ Mucor racemosus . Mucor – это также доминирующий плесневой гриб, обнаруживаемый в пыли на полу в зданиях и рассматривается как внутренний плесневой гриб. В различных клинических исследованиях, Mucor определен как важный аллерген плесневых грибов у пациентов с гиперчувствительностью.

^ Penicillium notatum . Penicillium notatum очень широко распространен в почве, встречается в умеренных зонах в лесах, полях и пахотных почвах сравнительно часто. Он может быть выделен из разлагающихся листьев и овощей. Также его находят в заготовленном зерне, сене. Также он рассматривается как важный плесневой гриб закрытых помещений. В закрытых помещениях, Penicillium - сине-зеленый плесневой гриб, обнаруживаемый на черством хлебе, плодах и орехах и используемый для производства зеленого и синего сыра с плесенью. Penicillium не имеет никаких особых сезонных вариаций, но достигает пиковых концентраций зимой и весной.

^ Pityrosporum orbiculare . Pityrosporum – это липофильная форма дрожжей Malassezia furfur (перхоть), обычно рассматриваемая, как непатогенный сапрофит и может быть найдена на коже более, чем у 80 % здоровых взрослых людей, а так же на коже животных, редко у маленьких детей. Инфекции, вызываемые Pityrosporum возникают в волосяных фолликулах. Имеются предположения о связи между P. Orbicular и атопической экземой.

Микогеная аллергия не является чрезмерно частой, но и не относится к редким заболеваниям. Поэтому на фоне большого разнообразия аллергенов необходимо квалифицированно дифференцировать микоаллергию от других форм аллергических заболеваний в целях своевременной и полнообъемной помощи больным.

Диагностика любых аллергических заболеваний направлена на выявление антител этиологически значимого аллергена с целью его дальнейшей элиминации, организации профилактических мероприятий по предотвращению контакта больного с аллергеном.

Наличие специфических иммуноглобулинов E в сыворотке крови является прямым доказательством наличия сенсибилизации организма. В основе метода исследования лежит полностью автоматизированное иммуноферментное определение аллергенспецифических иммуноглобулинов E с хемилюминесцентным способом регистрации результатов. Исследования выполняются на анализаторе Иммулайт 2000 США с использованием реактивов DPC, США.

В
настоящее время, в лаборатории отделения клинической иммунологии и аллергологии ОКД «ЦД и ССХ», проводятся исследования уровня специфических иммуноглобулинов Е к следующим аллергенам грибов: Penicillium notatum, Cladosporium herbatum, Aspergillius fumigatus, Mucor racemosus, Candida albicans, Alternaria, Pityrosporium orbiculare, Cefalosporium. Кроме того, возможно и исследование других групп аллергенов (бытовые, пыльцевые, эпидермальные, пищевые, аллергены насекомых, профессиональные аллергены).

Светлана Николаевна Нохрина,

врач-биолог

отделения клинической иммунологии и аллергологии

Одно из важнейших мест в истории Великой Октябрьской социалистической революции, вековую годовщину которой мы отмечаем в этом году, занимает выдающаяся работа Владимира Ильича Ленина, наиболее широко известная под названием «Апрельские тезисы».

Её полное название — «О задачах пролетариата в данной революции». Десять ленинских тезисов, составляющих основу этой работы, в полной мере отражают те нравственные, политические и социально-экономические принципы, на которые опиралась партия большевиков в своём противостоянии хаосу, охватившему страну после Февральской революции. Этими тезисами партия руководствовалась и в своей борьбе за построение нового общества, за построение социалистического государства.

Скоро исполнится 100 лет с того дня, когда эта эпохальная работа вождя мирового пролетариата увидела свет. Ленин написал её 3 апреля (16 апреля по новому стилю) 1917 года и взял за основу двух своих программных выступлений на собраниях, состоявшихся на следующий день в Петрограде - на собрании большевиков в особняке Кшесинской и на собрании большевиков и меньшевиков - участников Всероссийского совещания Советов рабочих и солдатских депутатов в Таврическом дворце. 7 апреля ленинские тезисы были опубликованы в газете «Правда» и перепечатаны в других большевистских изданиях.

Время великого поворота

Эта работа Ленина невелика по объёму, она умещается на пяти страницах печатного текста. Но её историческое значение огромно. Она является важнейшим документом, отражающим судьбоносный перелом в истории российского революционного движения. Перелом, благодаря которому на смену либерально-буржуазным преобразованиям, последовавшим за отречением от власти последнего российского монарха, уже через несколько месяцев пришли преобразования социалистические. И одновременно с этим «Апрельские тезисы» доказывают силу ленинского гения, удивительную политическую прозорливость создателя Советского государства.

В Россию, только что пережившую падение тысячелетней монархии, Владимир Ильич вернулся из вынужденной эмиграции буквально за несколько часов до того, как были написаны «Апрельские тезисы». Но в этой работе он дал такую глубокую и точную оценку ситуации в стране и перспектив развития революционного движения, на какую не был способен ни один политический деятель из тех, кто наблюдал события Февраля изнутри и непосредственно в них участвовал.

Именно здесь, в «Апрельских тезисах», Ленин первым безоговорочно заявляет о февральском историческом повороте в истории России как о промежуточном, за которым неизбежно последует новый и важнейший этап: переход власти в руки народа и социалистическое преобразование страны. О том, что Февраль является лишь предпосылкой для такого преобразования, Ленин заявляет, опираясь на марксистскую диалектику, на марксистское понимание законов истории. И поэтому он уже через месяц после Февральской революции со всей уверенностью говорит: «Своеобразие текущего момента в России состоит в переходе от первого этапа революции, давшего власть буржуазии в силу недостаточной сознательности и организованности пролетариата, - ко второму её этапу, который должен дать власть в руки пролетариата и беднейших слоёв крестьянства».

А затем, уже в примечаниях к своим тезисам, Ленин с окончательной ясностью утверждает о большевистской политической доктрине как о доктрине коммунистической. Заявляет о необходимости отмежевания большевиков от тех половинчатых установок, которые оказались доминирующими в социал-демократическом движении. Что влечёт за собой и необходимость смены самого названия партии: «Вместо «социал-демократии, официальные вожди которой во всём мире предали социализм, …надо назваться Коммунистической партией», - пишет Ленин.

Эти ленинские слова в полной мере перекликаются с сегодняшним днём, когда большая часть партий и политических движений, - в первую очередь западных, - причисляющих себя к «левым», практически полностью отказалась от марксистских установок и всё больше дрейфует в сторону либеральной идеологии. «Левые либералы» Европы и Америки, по сути, солидаризируются с базовыми принципами глобального капитализма, лишь прибавляя к ним ограниченный набор социальных требований, реализация которых не может решить проблемы, заложенные в капиталистической системе как таковой. Более того, социальные и антиглобалистские акценты в программах западных «левых либералов» всё чаще оказываются даже более слабыми, чем в программах их оппонентов из «правого» лагеря. Именно это, по нашему убеждению, является основной причиной всё более очевидного кризиса доверия к леволиберальным партиям и политическим лидерам в сегодняшнем мире и стремительного укрепления позиций правоконсервативных политиков, которое мы сейчас наблюдаем в Америке и в Европе.

Современная «левая» элита Запада со всё большей очевидностью перерождается в элиту сугубо либеральную, совершая такое же предательство социализма, о котором говорил Ленин, оценивая ситуацию в социал-демократическом движении начала XX века. И тем самым, как и 100 лет назад, эта элита приближает свой крах. Кризис этих так называемых левых на Западе связан вовсе не с тем, что подлинно левые настроения в мире ослабевают, что стремление людей к социальной справедливости недостаточно сильно. Напротив, этот кризис связан с нежеланием и неспособностью «левых либералов» соответствовать усиливающимся требованиям, приобретающим всё более выраженный социалистический характер.

Понимая это и убеждаясь в том, с какой очевидностью законы развития политических процессов, обозначенные Лениным 100 лет назад, подтверждаются в наше время, мы, современные коммунисты, должны твёрдо осознавать верность своей позиции, своего выбора. Осознавать, что сама история подтверждает правоту тех, кто твёрдо отстаивает марксистско-ленинские принципы и продолжает настойчиво бороться за их воплощение, видя в этом единственную альтернативу сегодняшнему кризису. О том, на что мы должны опираться в этой борьбе, нам напоминают ленинские тезисы, ни один из которых и сегодня не утратил своей актуальности и ценности.

Никакой поддержки правительству

«Апрельские тезисы» отвечают на основополагающие вопросы, которые стояли перед коммунистами в начале прошлого столетия, а сегодня стоят перед нами, наследниками ленинской партии. Это вопрос об отношении коммунистов к установившейся в стране власти и к той системе, которую эта власть выстраивает. Это вопрос о собственности и о том, какое государство, какую систему будут строить коммунисты, взяв власть в свои руки. Когда Ленин огласил свои тезисы, его прямота и принципиальность многих попросту испугали. Но время доказало ленинскую правоту. И это должно вдохновлять нас сегодня, когда политическая и социально-экономическая ситуация в стране становится всё более схожей с ситуацией столетней давности.

Давая оценку тем либерально-буржуазным силам, которые пришли к власти в результате Февральской революции, как силам, служащим интересам мирового капитала и далёким от интересов народа, Ленин категорически исключает какую-либо поддержку этих сил коммунистами, какой-либо альянс с ними. Он безоговорочно настаивает на «полном разрыве на деле со всеми интересами капитала» и призывает: «Никакой поддержки временному правительству, разъяснение полной лживости всех его обещаний…» Отсюда следует и тактика политической борьбы, которую Ленин формулирует в своих тезисах: «Пока мы в меньшинстве, мы ведём работу критики и выяснения ошибок, проповедуя в то же время необходимость перехода всей государственной власти к Советам рабочих депутатов…»

Этим ленинским принципам и требованиям в полной мере соответствует и позиция КПРФ по отношению к той политике, которую проводит сегодняшнее российское правительство либералов-рыночников - идейных близнецов Временного правительства 1917 года, превзошедших своих предшественников и в цинизме по отношению к народу, и в управленческой беспомощности. Мы - единственная политическая сила, которая последовательно противостоит всем антинародным инициативам кабинета министров. Единственная политическая сила, которая никогда не голосует за бюджет деградации и развала, ежегодно навязываемый стране правительством. Единственная политическая сила, которая настаивает на смене нынешнего безответственного кабинета Правительством народного доверия, предлагает внятную программу действий и способна обеспечить её реализацию.

Само название «Временное правительство», связанное с конкретными политическими обстоятельствами, возникшими после Февральской революции, имеет и символический смысл. Своими действиями это правительство полностью доказало, что является правительством временщиков, чуждых истинным интересам страны и народа. Власть таких временщиков не может не породить принципиального конфликта с обществом, который для них заканчивается неизбежным крахом. Но временщики, которых привёл к власти Февраль, не продержались и года. Их правление рухнуло так же стремительно, как и монархия, на смену которой они пришли. А нынешние временщики - идейные последователи тогдашних - держат власть в своих руках уже больше четверти века. Сменяются лишь отдельные персоналии. Но правительство, определяющее социально-экономическую судьбу современной России, остаётся, по сути, одним и тем же. Потому что сущность политики правительства, его приверженность разрушительным для России рецептам, «прописанным» враждебными по отношению к нашей стране зарубежными «кураторами», не меняется с начала 1990-х.

Что же позволяет им сохранять власть так долго? За счёт чего нынешнее «Временное правительство» либералов-разрушителей удерживается уже больше 25 лет? «Апрельские тезисы» Ленина помогают нам ответить и на этот вопрос, сопоставив сегодняшнюю обстановку с ситуацией столетней давности.

Технологии временщиков

Говоря о благоприятных политических перспективах большевиков, Ленин в своей работе подчёркивает, что после Февральской революции они могут действовать максимально легально. Этому способствует политическая ситуация, сложившаяся после низложения монархии: «Россия сейчас самая свободная страна в мире из всех воюющих стран». В этом и состоял благоприятный для ленинской партии исторический парадокс: нараставшим после Февраля хаосу и анархии, спасти страну от которых могли только коммунисты, сопутствовало ослабление политического давления на них, что облегчало возможность борьбы за власть. И что ускорило спасительный для России переход власти в руки большевиков. В этом же состоит и принципиальное отличие тогдашней ситуации от ситуации сегодняшней, когда беспомощность и хаос в управлении экономикой и социальной сферой сочетаются с максимальной мобилизацией и жёсткостью власти в деле политического самосохранения.

Придя к власти в результате развала СССР, либеральные экстремисты начали стремительно разрушать и грабить страну и очень быстро утратили поддержку даже той части общества, которая безоговорочно поддерживала их в годы перестройки, предшествовавшие антисоветскому перевороту начала 1990-х. Ельцинско-гайдаровская команда пользовалась массовой поддержкой немногим дольше, чем Временное правительство 1917 года. Но для удержания своей власти она использовала откровенно фашистские методы, давшие о себе знать и во время расстрела Верховного Совета в октябре 1993-го, и во время той бессовестной вакханалии, в которую власть превратила президентские выборы 1996-го. Так новое «Временное правительство» смогло осуществить то, что не удалось его предшественникам в 1917-м.

А с началом XXI века оно сделало ставку на то, что было в принципе недоступно временщикам начала XX столетия:

На современные технологии массового пропагандистского оболванивания;

Усиленное насаждение ценностей, способствующих интеллектуальной и моральной деградации общества;

Циничные и преступные манипуляции на выборах.

Именно на этих трёх «китах» держится последние полтора десятилетия иллюзия «стабильности» и «примирения» нищающего народа с захватившей российские ресурсы олигархией и её приспешниками во власти. «Примирения», к которому власть лицемерно призывает страну, где доходы абсолютного большинства граждан стремительно и безостановочно сокращаются уже два с лишним года подряд. Где 72 человека из 100 живут на 15 тысяч рублей и менее в месяц. Где продолжают деградировать промышленность и социальная сфера, а баснословные богатства крупных собственников - долларовых миллионеров и миллиардеров - при этом только растут. Где девять десятых национального богатства сосредоточены в руках одного процента толстосумов.

При такой уродливой ситуации, характерной лишь для наиболее отсталых экономик мира, нормальное развитие страны невозможно в принципе. И к «примирению» с этим нас призывают нынешние хозяева страны, готовые самым беззастенчивым образом эксплуатировать даже священные для народа чувства, связанные с воссоединением России и Крыма, с нашей поддержкой борьбы Донбасса и Луганска против бандеровской клики на Украине. Эксплуатировать для оправдания разрушительной политики, проводимой внутри России, и ради сохранения системы, грозящей стране социальной и экономической катастрофой.

Отдавая дань гению Ленина, вставшего во главе величайших преобразований в мировой истории, мы одновременно должны признать: условия борьбы, в которых приходится действовать нам, ещё более тяжёлые, более сложные для решения вопроса о власти и собственности, чем те, которые выпали на долю большевиков в 1917 году. Тем важнее для нас помнить о прозвучавшем в «Апрельских тезисах» ленинском призыве «приспособиться к особым условиям партийной работы в среде неслыханно широких, только что проснувшихся к политической жизни масс пролетариата».

Программа спасения

Усугубляющиеся в ходе кризиса проблемы неизбежно ведут к нарастанию протестного потенциала, к политическому пробуждению общества. Наша задача - каждодневно способствовать такому пробуждению. При этом не допуская, чтобы протестный потенциал перерос в анархию и хаос, о чём мечтают и что настойчиво провоцируют наши противники из стана «либеральной оппозиции». В ситуации, когда по вине власти социально-экономический кризис влечёт за собой и кризис политический, только КПРФ и её последовательные союзники могут направить нарастающее в обществе недовольство в русло осмысленной борьбы народа за свои законные права. За возрождение социального государства, за реализацию социалистической программы, заявленной Лениным ещё в «Апрельских тезисах»:

- «Национализация всех земель в стране»

- «Немедленное слияние всех банков страны в один общенациональный банк…»

- «Плата всем чиновникам, при выборности и сменяемости всех их в любое время, не выше средней платы хорошего рабочего»

Реализация этих предложений находит непосредственное отражение в программе КПРФ.

Мы - единственная партия, которая упорно сопротивлялась введению либералами-рыночниками частной собственности на землю. Время доказало нашу правоту: передача земли в руки крупных собственников ведёт к деградации сельскохозяйственной отрасли и экономики в целом. По мере обострения международной обстановки обеспечение независимости страны в продовольственной сфере становится всё более острым вопросом безопасности России.

Мы требуем и национализации сырьевых отраслей, а также важнейших промышленных предприятий, без чего невозможно обеспечить приток в казну тех средств, которые необходимы для обеспечения полноценного развития страны, её технологического обновления, модернизации экономики.

Без ленинской национализации оказался бы невозможен подвиг сталинской индустриализации, позволившей в кратчайшие сроки преодолеть многовековое отставание России, выстроить мощную промышленную и социальную инфраструктуру. Обеспечить такую обороноспособность, которая позволила СССР устоять перед самым сильным, хищным и безжалостным противником. Точно так же без национализации, на которой настаивает КПРФ, невозможно остановить дальнейшую деградацию экономики и социальной сферы, угрожающую самому существованию России как единого и независимого государства.

Мы настаиваем на освобождении финансовой системы России из-под внешнего контроля, которому сегодня напрямую служат банки страны, исповедующие культ либерального монетаризма и прямо способствующие удушению отечественных производителей с помощью грабительских кредитных ставок. Как и Ленин в 1917 году, мы сегодня провозглашаем необходимость создания централизованной банковской системы. Создания Государственного банка, который будет таковым не только по названию, но и на деле, без чего российская экономика никогда не дождётся жизненно необходимых ей инвестиций.

Мы убеждены, что во власть должны идти те, кто приходит туда не из стремления к обогащению, а из стремления принести пользу стране и народу. Поэтому нужно лишить идущих во власть корыстных стимулов, которые безоговорочно преобладают во властной сфере сегодня. Именно это подразумевал Ленин, говоря о необходимости законодательного ограничения доходов чиновников. И именно на этом сегодня настаивает КПРФ.

В «Апрельских тезисах» Ленин говорит о том, что одна из главных проблем, замедляющих переход от либерально-буржуазного этапа революции к этапу социалистическому, состоит в доверчиво-бессознательном отношении народных масс «к правительству капиталистов, худших врагов мира и социализма». Эта же проблема стоит и перед нами, сегодняшними коммунистами, противостоящими новому «Временному правительству», которое слишком задержалось у власти. И решать эту проблему можно, только настойчиво обращаясь к народу и используя для этого любые возможности и самые разнообразные формы просвещения, разъяснения и агитации.

То, что проблемы нарастают и становятся всё более непосильными, с каждым днём очевиднее для граждан страны. Но мы обязаны направить все свои усилия на то, чтобы общество осознало: корень проблем, источник кризисной ситуации - в самой системе капиталистических отношений. В том, что нынешняя российская власть привержена этой системе в её самых диких, самых варварских и разрушительных формах. И сегодня конечная цель, к которой необходимо стремиться, чтобы страна начала возрождаться, состоит в том же, о чём говорят и «Апрельские тезисы» Ленина. Нужна не просто смена власти, а смена системы олигархического капитализма системой социалистической. Системой гуманной и высокодуховной.

Социализм или смута

Как и 100 лет назад, сегодня противники социализма пытаются обвинить Ленина и его соратников в том, что, выдвигая программу, заявленную в «Апрельских тезисах», они подталкивали страну к гражданской войне. Это - бессовестная ложь. Уже тогда, в апреле 1917-го, Ленин в примечаниях к своим тезисам убедительно её опроверг.

Все добросовестные историки признают, что после прихода большевиков к власти кровавое противостояние было спровоцировано не ими, а теми, кто пытался противостоять строительству социализма в нашей стране. А о перспективах гражданской войны они заранее кричали громче всех именно потому, что были готовы развязать её. Готовы были разжечь пожар братоубийственной войны - лишь бы сохранить власть капитала, при которой гигантские доходы кучки «избранных» обеспечены лишениями и нищетой абсолютного большинства. Говоря объективно, организованная ими война была не гражданской. Это была война против России, развязанная международной коалицией её внешних и внутренних врагов, объединённых интересами капитала и ненавистью к социализму, ненавистью к пробудившемуся народу.

Но если бы большевики в 1917-м не пошли по пути, намеченному в «Апрельских тезисах» Ленина, если бы они дрогнули и согласились на компромисс с либерально-буржуазной властью, Россию, погружавшуюся в хаос, ждали бы полный распад и ещё более масштабные потери. Ленин ясно осознавал это в то время, а мы обязаны осознать это сегодня.

Подтолкнуть страну к кровавой анархической смуте может только продолжение нынешнего разрушительного курса. И только воплощение в жизнь наших требований и наших идей, наследующих заветам Ленина, удержит Россию от коллапса и вернёт её на путь успешного развития. На нашей стороне - подтверждённая историей правота великих предшественников и их выдающийся опыт. Наша обязанность - следовать этому опыту и достойно его использовать на благо Родины, мирное существование и процветание которой может гарантировать только обновлённый социализм.

Степан Аркадьич в школе учился хорошо благодаря своим хорошим способностям, но был ленив и шалун и потому вышел из последних, но, несмотря на свою всегда разгульную жизнь, небольшие чины и нестарые годы, занимал почетное и с хорошим жалованьем место начальника в одном из московских присутствий. Место это он получил чрез мужа сестры Анны, Алексея Александровича Каренина, занимавшего одно из важнейших мест в министерстве, к которому принадлежало присутствие; но если бы Каренин не назначил своего шурина на это место, то чрез сотню других лиц, братьев, сестер, родных, двоюродных, дядей, теток, Стива Облонский получил бы это место или другое подобное, тысяч в шесть жалованья, которые ему были нужны, так как дела его, несмотря на достаточное состояние жены, были расстроены. Половина Москвы и Петербурга была родня и приятели Степана Аркадьича. Он родился в среде тех людей, которые были и стали сильными мира сего. Одна треть государственных людей, стариков, были приятелями его отца и знали его в рубашечке; другая треть были с ним на «ты», а третья треть были хорошие знакомые; следовательно, раздаватели земных благ в виде мест, аренд, концессий и тому подобного все были ему приятели и не могли обойти своего; и Облонскому не нужно было особенно стараться, чтобы получить выгодное место; нужно было только не отказываться, не завидовать, не ссориться, не обижаться, чего он, по свойственной ему доброте, никогда и не делал. Ему бы смешно показалось, если б ему сказали, что он не получит места с тем жалованьем, которое ему нужно, тем более что он и не требовал чего-нибудь чрезвычайного; он хотел только того, что получали его сверстники, а исполнять такого рода должность мог он не хуже всякого другого. Степана Аркадьича не только любили все знавшие его за его добрый, веселый нрав и несомненную честность, но в нем, в его красивой, светлой наружности, блестящих глазах, черных бровях, волосах, белизне и румянце лица, было что-то, физически действовавшее дружелюбно и весело на людей, встречавшихся с ним. «Ага! Стива! Облонский! Вот и он!» — почти всегда с радостною улыбкой говорили, встречаясь с ним. Если и случалось иногда, что после разговора с ним оказывалось, что ничего особенно радостного не случилось, — на другой день, на третий опять точно так же все радовались при встрече с ним. Занимая третий год место начальника одного из присутственных мест в Москве, Степан Аркадьич приобрел, кроме любви, и уважение сослуживцев, подчиненных, начальников и всех, кто имел до него дело. Главные качества Степана Аркадьича, заслужившие ему это общее уважение по службе, состояли, во-первых, в чрезвычайной снисходительности к людям, основанной в нем на сознании своих недостатков; во-вторых, в совершенной либеральности, не той, про которую он вычитал в газетах, но той, что у него была в крови и с которою он совершенно равно и одинаково относился ко всем людям, какого бы состояния и звания они ни были, и, в-третьих, — главное — в совершенном равнодушии к тому делу, которым он занимался, вследствие чего он никогда не увлекался и не делал ошибок. Приехав к месту своего служения, Степан Аркадьич, провожаемый почтительным швейцаром, с портфелем прошел в свой маленький кабинет, надел мундир и вошел в присутствие. Писцы и служащие все встали, весело и почтительно кланяясь. Степан Аркадьич поспешно, как всегда, прошел к своему месту, пожал руки членам и сел. Он пошутил и поговорил, ровно сколько это было прилично, и начал занятия. Никто вернее Степана Аркадьича не умел найти ту границу свободы, простоты и официальности, которая нужна для приятного занятия делами. Секретарь весело и почтительно, как и все в присутствии Степана Аркадьича, подошел с бумагами и проговорил тем фамильярно-либеральным тоном, который введен был Степаном Аркадьичем: — Мы таки добились сведения из Пензенского губернского правления. Вот, не угодно ли... — Получили наконец? — проговорил Степан Аркадьич, закладывая пальцем бумагу. — Ну-с, господа... — И присутствие началось. «Если бы они знали, — думал он, с значительным видом склонив голову при слушании доклада, — каким виноватым мальчиком полчаса тому назад был их председатель!» — И глаза его смеялись при чтении доклада. До двух часов занятия должны были идти не прерываясь, а в два часа — перерыв и завтрак. Еще не было двух часов, когда большие стеклянные двери залы присутствия вдруг отворились и кто-то вошел. Все члены из-под портрета и из-за зерцала, обрадовавшись развлечению, оглянулись на дверь; но сторож, стоявший у двери, тотчас же изгнал вошедшего и затворил за ним стеклянную дверь. Когда дело было прочтено, Степан Аркадьич встал, потянувшись, и, отдавая дань либеральности времени, в присутствии достал папироску и пошел в свой кабинет. Два товарища его, старый служака Никитин и камер-юнкер Гриневич, вышли с ним. — После завтрака успеем кончить, — сказал Степан Аркадьич. — Как еще успеем! — сказал Никитин. — А плут порядочный должен быть этот Фомин, — сказал Гриневич об одном из лиц, участвовавших в деле, которое они разбирали. Степан Аркадьич поморщился на слова Гриневича, давая этим чувствовать, что неприлично преждевременно составлять суждение, и ничего ему не ответил. — Кто это входил? — спросил он у сторожа. — Какой-то, ваше превосходительство, без упроса влез, только я отвернулся. Вас спрашивали. Я говорю: когда выйдут члены, тогда... — Где он? — Нешто вышел в сени, а то все тут ходил. Этот самый, — сказал сторож, указывая на сильно сложенного широкоплечего человека с курчавою бородой, который, не снимая бараньей шапки, быстро и легко взбегал наверх по стертым ступенькам каменной лестницы. Один из сходивших вниз с портфелем худощавый чиновник, приостановившись, неодобрительно посмотрел на ноги бегущего и потом вопросительно взглянул на Облонского. Степан Аркадьич стоял над лестницей. Добродушно сияющее лицо его из-за шитого воротника мундира просияло еще более, когда он узнал вбегавшего. — Так и есть! Левин, наконец! — проговорил он с дружескою, насмешливою улыбкой, оглядывая подходившего к нему Левина. — Как это ты не побрезгал найти меня в этом вертепе? — сказал Степан Аркадьич, не довольствуясь пожатием руки и целуя своего приятеля. — Давно ли? — Я сейчас приехал, и очень хотелось тебя видеть, — отвечал Левин, застенчиво и вместе с тем сердито и беспокойно оглядываясь вокруг. — Ну, пойдем в кабинет, — сказал Степан Аркадьич, знавший самолюбивую и озлобленную застенчивость своего приятеля; и, схватив его за руку, он повлек его за собой, как будто проводя между опасностями. Степан Аркадьич был на «ты» со всеми почти своими знакомыми: со стариками шестидесяти лет, с мальчиками двадцати лет, с актерами, с министрами, с купцами и с генерал-адъютантами, так что очень многие из бывших с ним на «ты» находились на двух крайних пунктах общественной лестницы и очень бы удивились, узнав, что имеют через Облонского что-нибудь общее. Он был на «ты» со всеми, с кем пил шампанское, а пил он шампанское со всеми, и поэтому, в присутствии своих подчиненных встречаясь с своими постыдными «ты», как он называл шутя многих из своих приятелей, он, со свойственным ему тактом, умел уменьшать неприятность этого впечатления для подчиненных. Левин не был постыдный «ты», но Облонский с своим тактом почувствовал, что Левин думает, что он пред подчиненными может не желать выказать свою близость с ним, и потому поторопился увести его в кабинет. Левин был почти одних лет с Облонским и с ним на «ты» не по одному шампанскому. Левин был его товарищем и другом первой молодости. Они любили друг друга, несмотря на различие характеров и вкусов, как любят друг друга приятели, сошедшиеся в первой молодости. Но, несмотря на это, как часто бывает между людьми, избравшими различные роды деятельности, каждый из них, хотя, рассуждая, и оправдывал деятельность другого, в душе презирал ее. Каждому казалось, что та жизнь, которую ведет приятель — есть только призрак. Облонский не мог удержать легкой насмешливой улыбки при виде Левина. Уж который раз он видел его приезжавшим в Москву из деревни, где он что-то делал, но что именно, того Степан Аркадьич никогда не мог понять хорошенько, да и не интересовался, Левин приезжал в Москву всегда взволнованный, торопливый, немножко стесненный и раздраженный этою стесненностью и большею частью с совершенно новым, неожиданным взглядом на вещи. Степан Аркадьич смеялся над этим и любил это. Точно так же и Левин в душе презирал и городской образ жизни своего приятеля, и его службу, которую считал пустяками, и смеялся над этим. Но разница была в том, что Облонский, делая, что все делают, смеялся самоуверенно и добродушно, а Левин не самоуверенно и иногда сердито. — Мы тебя давно ждали, — сказал Степан Аркадьич, войдя в кабинет и выпустив руку Левина, как бы этим показывая, что тут опасности кончились. — Очень, очень рад тебя видеть, — продолжал он. — Ну, что ты? Как? Когда приехал? Левин молчал, поглядывая на незнакомые ему лица двух товарищей Облонского и в особенности на руку элегантного Гриневича, с такими белыми тонкими пальцами, с такими длинными желтыми, загибавшимися в конце ногтями и такими огромными блестящими запонками на рубашке, что эти руки, видимо, поглощали все его внимание и не давали ему свободы мысли. Облонский тотчас заметил это и улыбнулся. — Ах да, позвольте вас познакомить, — сказал он. — Мои товарищи: Филипп Иваныч Никитин, Михаил Станиславич Гриневич, — и обратившись к Левину: — Земский деятель, новый земский человек, гимнаст, поднимающий одною рукой пять пудов, скотовод и охотник и мой друг, Константин Дмитрич Левин, брат Сергея Иваныча Кознышева. — Очень приятно, — сказал старичок. — Имею честь знать вашего брата, Сергея Иваныча, — сказал Гриневич, подавая свою тонкую руку с длинными ногтями. Левин нахмурился, холодно пожал руку и тотчас же обратился к Облонскому. Хотя он имел большое уважение к своему, известному всей России, одноутробному брату писателю, однако он терпеть не мог, когда к нему обращались не как к Константину Левину, а как к брату знаменитого Кознышева. — Нет, я уже не земский деятель. Я со всеми разбранился и не езжу больше на собрания, — сказал он, обращаясь к Облонскому. — Скоро же! — с улыбкой сказал Облонский. — Но как? отчего? — Длинная история. Я расскажу когда-нибудь, — сказал Левин, но сейчас же стал рассказывать. — Ну, коротко сказать, я убедился, что никакой земской деятельности нет и быть не может, — заговорил он, как будто кто-то сейчас обидел его, — с одной стороны, игрушка, играют в парламент, а я ни достаточно молод, ни достаточно стар, чтобы забавляться игрушками; а с другой (он заикнулся) стороны, это — средство для уездной coterie наживать деньжонки. Прежде опеки, суды, а теперь земство... не в виде взяток, а в виде незаслуженного жалованья, — говорил он так горячо, как будто кто-нибудь из присутствовавших оспаривал его мнение. — Эге-re! Да ты, я вижу, опять в новой фазе, в консервативной, — сказал Степан Аркадьич. — Но, впрочем, после об этом. — Да, после. Но мне нужно было тебя видеть, — сказал Левин, с ненавистью вглядываясь в руку Гриневича. Степан Аркадьич чуть заметно улыбнулся. — Как же ты говорил, что никогда больше не наденешь европейского платья? — сказал он, оглядывая его новое, очевидно от французского портного, платье. — Так! я вижу: новая фаза. Левин вдруг покраснел, но не так, как краснеют взрослые люди, — слегка, сами того не замечая, но так, как краснеют мальчики, — чувствуя, что они смешны своей застенчивостью, и вследствие того стыдясь и краснея еще больше, почти до слез. И так странно было видеть это умное, мужественное лицо в таком детском состоянии, что Облонский перестал смотреть на него. — Да, где ж увидимся? Ведь мне очень, очень нужно поговорить с тобою, — сказал Левин. Облонский как будто задумался. — Вот что: поедем к Гурину завтракать и там поговорим. До трех я свободен. — Нет, — подумав, ответил Левин, — мне еще надо съездить. — Ну, хорошо, так обедать вместе. — Обедать? Да мне ведь ничего особенного, только два слова сказать, спросить, а после потолкуем. — Так сейчас и скажи два слова, а беседовать за обедом. — Два слова вот какие, — сказал Левин, — впрочем, ничего особенного. Лицо его вдруг приняло злое выражение, происходившее от усилия преодолеть свою застенчивость. — Что Щербацкие делают? Все по-старому? — сказал он. Степан Аркадьич, знавший уже давно, что Левин был влюблен в его свояченицу Кити, чуть заметно улыбнулся, и глаза его весело заблестели. — Ты сказал два слова, а я в двух словах ответить не могу, потому что... Извини на минутку... Вошел секретарь с фамильярною почтительностью и некоторым, общим всем секретарям, скромным сознанием своего превосходства пред начальником в знании дел, подошел с бумагами к Облонскому и стал, под видом вопроса, объяснять какое-то затруднение. Степан Аркадьич, не дослушав, положил ласково свою руку на рукав секретаря. — Нет, вы уж так сделайте, как я говорил, — сказал он, улыбкой смягчая замечание, и, кратко объяснив ему, как он понимает дело, отодвинул бумаги и сказал: — Так и сделайте, пожалуйста. Пожалуйста, так, Захар Никитич. Сконфуженный секретарь удалился. Левин, во время совещания с секретарем совершенно оправившись от своего смущения, стоял, облокотившись обеими руками на стул, и на лице его было насмешливое внимание. — Не понимаю, не понимаю, — сказал он. — Чего ты не понимаешь? — так же весело улыбаясь и доставая папироску, сказал Облонский. Он ждал от Левина какой-нибудь странной выходки. — Не понимаю, что вы делаете, — сказал Левин, пожимая плечами. — Как ты можешь это серьезно делать? — Отчего? — Да оттого, что нечего делать. — Ты так думаешь, но мы завалены делом. — Бумажным. Ну да, у тебя дар к этому, — прибавил Левин. — То есть ты думаешь, что у меня есть недостаток чего-то? — Может быть, и да, — сказал Левин. — Но все-таки я любуюсь на твое величие и горжусь, что у меня друг такой великий человек. Однако ты мне не ответил на мой вопрос, — прибавил он, с отчаянным усилием прямо глядя в глаза Облонскому. — Ну, хорошо, хорошо. Погоди еще, и ты придешь к этому. Хорошо, как у тебя три тысячи десятин в Каразинском уезде, да такие мускулы, да свежесть, как у двенадцатилетней девочки, — а придешь и ты к нам. Да, так о том, что ты спрашивал: перемены нет, но жаль, что ты так давно не был. — А что? — испуганно спросил Левин. — Да ничего, — отвечал Облонский. — Мы поговорим. Да ты зачем, собственно, приехал? — Ах, об этом тоже поговорим после, — опять до ушей покраснев, сказал Левин. — Ну хорошо. Понятно, — сказал Степан Аркадьич. — Ты видишь ли: я бы позвал к себе, но жена не совсем здорова. А вот что: если ты хочешь их видеть, они, наверное, нынче в Зоологическом саду от четырех до пяти. Кити на коньках катается. Ты поезжай туда, а я заеду, и вместе куда-нибудь обедать. — Прекрасно. Ну, до свидания. — Смотри же, ты ведь, я тебя знаю, забудешь или вдруг уедешь в деревню! — смеясь, прокричал Степан Аркадьич. — Нет, верно. И, вспомнив о том, что он забыл поклониться товарищам Облонского, только когда он был уже в дверях, Левин вышел из кабинета. — Должно быть, очень энергический господин, — сказал Гриневич, когда Левин вышел. — Да, батюшка, — сказал Степан Аркадьич, покачивая головой, — вот счастливец! Три тысячи десятин в Каразинском уезде, все впереди, и свежести сколько! Не то что наш брат. — Что ж вы-то жалуетесь, Степан Аркадьич? — Да скверно, плохо, — сказал Степан Аркадьич, тяжело вздохнув.