Дневник тани савичевой. Биография татьяны савичевой Биография тани савичевой ленинград блокадный

В этом же доме этажом выше жили братья Николая Василий и Алексей, которые после ликвидации «Артели» сменили профессию: Василий стал директором магазина «Букинист» на Петроградской стороне, а Алексей до пенсии работал заводским снабженцем.
Их брат Дмитрий умер ещё до начала войны.
В первые же дни войны Леонид и его дяди Василий и Алексей отправились в военкоматы, но получили отказы: Леонида не взяли из-за зрения, Василия и Алексея - из-за возраста. Из всей семьи на фронт попал только Миша.
Нина с заводскими сослуживцами стала рыть окопы в Колпино,после чего начала дежурить на вышке поста воздушного наблюдения в штабе заводского МПВО.
Женя тайком от бабушки и мамы стала сдавать кровь для спасения раненых бойцов.
Мария, как и все работницы швейных мастерских в городе, была отправлена на производство военного обмундирования.
Таня вместе со сверстниками в те дни помогала очищать чердаки от мусора и собирала стеклянную тару для зажигательных бутылок
Михаил 21 июня 1941 года сел на поезд Ленинград - Кингисепп, и отправился в село Дворищи к тёте Капитолине(сестра мамы) . Там его и застала война. Михаил ушёл в партизанский отряд, провёл в нём несколько лет, был тяжело ранен и отправлен на лечение в уже освобождённый Ленинград. Из больницы вышел инвалидом, передвигался на костылях.
Когда Савичевы узнали, что 9 июля Псков был захвачен немцами, то посчитал Мишу погибшим, не зная, что он попал в партизанский отряд.
В декабре 1941 года в Ленинграде остановилась работа транспорта, а улицы города были полностью занесены снегом, который не убирался всю зиму.
Женя из -за частой сдачи донорской крови и долгой ходьбы пешком почти 7 километров сильно подорвала здоровье. Иногда она оставалась ночевать на заводе, чтобы сохранить силы для работы ещё на две смены. Однажды Евгения не пришла на завод и обеспокоенная её отсутствием сестра Нина отпросилась с ночной смены и поспешила к сестре домой и видит сестру мертвой -ей было 32 года. После ее смерти,муж Евгении Юрий Путиловский забирает дочку к себе.
Первая запись в дневнике Тани.
Вероятно, чтобы не забыть дату смерти Жени, Таня решила её записать и взяла записную книжку Нины, которую той подарил когда-то Леонид. Половину книжки Нина в своё время превратила в справочник чертёжника-конструктора.
Другая половина книжки, с алфавитом, оставалась чистой и Таня решила писать обычным черным карандашом на ней.
На странице под буквой «Ж» она написала:
“Женя умерла 28 дек в 12.00 час утра 1941 г.”
Вначале Женю хотели похоронить на Серафимовском кладбище, однако это оказалось невозможно из-за того, что все подступы к воротам кладбища были завалены трупами, которые некому было хоронить, и поэтому Савичевы решили отвезти её тело на Остров Декабристов и похоронить там на Смоленском лютеранском кладбище. С помощью её бывшего мужа Юрия удалось достать гроб.
По воспоминаниям Нины, уже на кладбище Мария, склонившись над гробом старшей дочери, произнесла фразу, которая для их семьи стала пророческой: «Вот мы тебя хороним, Женечка. А кто и как нас хоронить будет?».
У бабушки Евдокии Фёдоровны из -за голода развилась алиментарная дистрофия.При таком состоянии требовалась срочная госпитализация, но она отказалась, ссылаясь на то, что ленинградские больницы и без того переполнены.
Бабушка умерла 25 января, спустя два дня после дня рождения Тани.
В книжке Нины на странице с буквой «Б» написала:
“Бабушка умерла 25 янв. 3 ч. дня 1942 г.”
В свидетельстве о смерти, которое Мария Савичева получила в райсобесе, стоит другое число - 1 февраля. Это было вызвано тем, что перед смертью Евдокия попросила не выбрасывать её продуктовую карточку, потому что её можно было использовать ещё до конца месяца. Евдокия - единственная из семьи Савичевых, чьё место захоронения осталось неизвестным.Евдокию похоронили в братской могиле на Пискарёвском
Лёка (Леонид) работая на Адмиралтейском заводе днём и ночью, редко приходил домой, хотя завод был недалеко от дома - на противоположном берегу Невы. Как и Евгении ему, в большинстве случаев, приходилось ночевать на предприятии, часто работая по две смены подряд.
Лёка умер от дистрофии в заводском стационаре в 24 года.
На букве «Л» Таня, в спешке объединив два слова в одно, написала:
Лёка умер 17 марта в 5 ч.утра в 1942 г.Лёку тоже похоронили на Пискарёвском кладбище.
Дядя Вася Таня на букве «Д» сделала соответствующую запись, которая получилась не очень правильной и сбивчивой:
Дядя Вася умер в 13 апр 2 ч ночь 1942 г.
Василия похоронили на Пискарёвском кладбище.
Алексею Савичеву был поставлен тот же диагноз, что и Евдокии - третья степень алиментарной дистрофии, и при этом настолько запущенная, что его не могла спасти даже госпитализация.
Страница на букву «Л» уже была занята записью про Леонида и поэтому Таня сделала запись на развороте слева.
Дядя Лёша 10 мая в 4 ч дня 1942 г. ему было 71 лет.
Мама Мария на листке под буквой «М» Таня сделала соответствующую запись и слово «умерла» тоже почему-то пропустила:
Мама в 13 мая в 7.30 час утра 1942 г.
Очевидно, со смертью матери Таня потеряла надежду, что Михаил и Нина когда-нибудь вернутся домой, поэтому на букве «С» «У» и «О»
она пишет:
”Савичевы умерли”
” Умерли все”
“Осталась одна ТаняТаня, когда осталась одна,пошла к своим соседям которые жили на этаж выше, их дочка была ее подругой, она на один год старше ее Вере, во время самой блокады до этого дня не виделись (Вера почти не выходила из дома и не знала, что происходит у соседей).
Мать Веры, Агриппина Михайловна, зашила тело Марии в серое одеяло с полоской, а её отец, Афанасий Семёнович, принёс из местного детского сада двухколёсную тележку. На ней он и Вера вдвоём повезли тело через весь Васильевский остров за реку Смоленку.Таня пойти с нами не могла - была совсем слаба. Помню, тележка на брусчатке подпрыгивала, особенно когда шли по Малому проспекту. Трупы из этого ангара хоронили в братских могилах на Смоленском православном кладбище. Весь этот день Таня осталась у Веры. На следующий день пошла к бабушкиной племяннице Евдокии Петровне Арсеньевой, которая жила в коммунальной квартире на улице Пролетарской диктатуры.С собой Таня прихватила стоявшую у них дома палехскую шкатулку, в которой хранились мамина свадебная фата, венчальные свечи, шесть свидетельств о смерти и блокнот Нины.
Евдокия оформила опекунство над Таней и перевезла в свою комнату на хранение многие вещи Савичевых. В то время она отрабатывала на заводе по полторы смены без отдыха и, уходя на работу, отправляла девочку на улицу. Таня к тому моменту была уже окончательно истощена и, несмотря на то, что уже стоял май, как и все ленинградцы, страдавшие дистрофией, она ощущала озноб и ходила в зимней одежде нередко случалось, что, вернувшись домой, Евдокия заставала Таню спящей прямо на лестнице.
В самом начале июня 1942 года Таню нашёл Василий Крылов(друг Леонида) , которому удалось вернуться из эвакуации в Ленинград и он нашёл письмо Нины. И хотя она узнала, что Нина жива, её здоровье было настолько подорвано, что через некоторое время Евдокия сняла с себя право опеки, чтобы Таню смогли отправить в эвакуацию.
Евдокия оформила Таню в детский дом № 48 Смольнинского района, который готовился к эвакуации.
В августе 1942 года в составе 125 детей Таня прибыла в посёлок Шатки, где их отправили в расположенный неподалёку от Шатков посёлок Красный Бор и разместили в одном из зданий средней школы на двухнедельный карантин. Несмотря на то, что все 125 детей были физически истощёны, инфекционно-больных среди них было только пятеро. Таня была единственным ребёнком, который был болен туберкулёзом, из-за чего её не допускали к другим детям, и единственным человеком, который с ней общался, была приставленная к ней медсестра Нина Михайловна Серёдкина. Она делала всё, чтобы облегчить Танины страдания и ей это в какой-то степени удалось: через некоторое время Таня могла ходить на костылях, а позже передвигалась, держась руками за стенку.Но организм Тани был настолько подорван, что в начале марта 1944 года её перевезли в дом инвалидов. Там туберкулёз стал прогрессировать и через два месяца 24 мая Таню перевели в инфекционное отделение Шатковской районной больницы, где за ней до последнего дня ухаживала санитарка Анна Михайловна Журкина:” Я хорошо помню эту девочку. Худенькое личико, широко открытые глаза. День и ночь я не отходила от Танечки, но болезнь была неумолима, и она вырвала её из моих рук. Я не могу без слёз вспоминать это…”Прогрессирующие дистрофия, цинга,нервное потрясение и костный туберкулёз, которым Таня переболела в раннем детстве, окончательно подорвали её здоровье и 1 июля 1944 в возрасте четырнадцать с половиной лет Таня умерла туберкулёза кишечника (по другой версии, это был энцефалит).
Она стала единственной умершей из всех прибывших тогда детей детского дома № 48. Перед смертью её часто мучили головные боли, а в последние дни онаослепла. В тот же день Таню, как безродную, похоронил больничный конюх и Анна Журкина санитарка, которая ухаживала за ней и за ее могилой

Нина и Миша.
28 февраля 1942 года Нина должна была прийти домой, но так и не пришла. В тот день был сильный артобстрел, и, видимо,…
Савичевы посчитали Нину погибшей, не зная, что Нина вместе со всем предприятием, где она работала, была спешно эвакуирована через Ладожское озеро на «Большую Землю».
Письма в осаждённый Ленинград почти не ходили, и Нина, как и Михаил, не могла передать родным никакой весточки.
В дневник сестру и брата Таня так и не записала, возможно надеясь, что они живы.
Во время эвакуации Нина тяжело заболела, её сняли с поезда и отправили в больницу, откуда она попала в совхоз Тверскую область.
При первой же возможности она послала их общему с Леонидом другу Василию Крылову письмо с просьбой проведать её семью. Однако, Крылов не сразу получил письмо, потому что тоже находился в эвакуации.
Нина до последних дней своей жизни жила в Санкт-Петербурге,скончалась 6 февраля 2013 года в возрасте 94 лет, у Нины остался сын, одна внучка и одна правнучка.

Михаил Савичев после войны жил безвыездно в городе Сланцы Ленинградской Области. Он умер в 1988 году

Дневник ….
Вернувшись в Ленинград, Нина случайно увидела у тёти Дуси знакомую палехскую шкатулку. Обнаружив в ней свою записную книжку, она забрала её, не подозревая, что написано в этом блокноте.
Нина через своего знакомого майора Л. Л. Ракова работника Эрмитажа, передала скорбные записи, сделанные детской рукой в маленьком блокнотике, Раков предложил Нине поместить блокадный дневник в экспозиции выставки «Героическая оборона Ленинграда», в формировании которой с конца 1943 года по поручению Политуправления Ленинградского фронта он принимал участие.
Затем эта выставка была преобразована в Музей обороны Ленинграда, официальное открытие которого состоялось 27 января 1946 года.
Но в 1953 году этот музей был закрыт, и дневник Тани Савичевой вместе с многочисленными документами, в том числе и «Книгами учёта захоронений на Пискарёвском кладбище», оказался в Музее истории Ленинграда.

ПАМЯТЬ.
Дневник Тани Савичевой фигурировал на Нюрнбергском процессе как один из обвинительных документов против нацистских преступников. Некоторые авторы подвергают этот факт сомнению.

Дневник сегодня выставлен в музее истории Ленинграда, а его копия - в витрине одного из павильонов Пискарёвского мемориального кладбища.

В ближайшее время планируется впервые за последние тридцать пять лет показать оригинал, но в закрытом видеВ январе 2010 в музее истории Ленинграда впервые была показана фотография Тани, которая была сделана за несколько дней до начала Великой Отечественной войны. На фотографии Тане одиннадцать лет (столько ей было, когда она начала вести дневник).

До этого самой распространённой фотографией была та, что была сделана в 1936 году, когда Тане было шесть лет. Тогда же и выяснилось, что в живых из семьи Савичевых остался ещё один человек. Вплоть до 1990-х годов во всех источниках говорилось, что никто из Савичевых не выжил. Сведения про Нину и Мишу стали появляться позднее.

Благодаря этому снимку выяснилось, что у Тани была племянница - дочь Жени Мария Юрьевна Путиловская, которая и принесла этот снимок в музей. Во время блокады она не была эвакуирована и выжила только благодаря своему отцу.

В память о Тане Савичевой её именем названа малая планета «2127 Таня», открытая в 1971 году советским астрономом Л. И. ЧерныхВ школе № 35, где училась Таня Савичева, работает музей её именем.

Татьяна Николаевна Савичева родилась 23 января (по другим источникам 25 января) 1930 года в селе Дворищи под Гдовом Ленинградской области (ныне в Псковской области), выросла в Ленинграде. Она была пятым и самым младшим ребенком в семье. У нее было две сестры — Евгения (1909 года рождения) и Нина (1918 года рождения) — и два брата — Леонид (1917 года рождения) и Михаил (1921 года рождения).

В 1936 году умер отец Тани. Он был мастером хлебопечения. Все заботы о семье легли на плечи матери, которая работала мастером-надомником в швейной артели и была одной из лучших вышивальщиц.

Семья Савичевых вместе с бабушкой по материнской линии жила в квартире на первом этаже дома, находящегося на 2-й линии Васильевского острова в Ленинграде. В этом же доме этажом выше жили два дяди Тани Василий и Алексей (братья отца).

К началу Великой Отечественной войны сестры Тани Нина и Женя работали вместе на Невском машиностроительном заводе имени Ленина (Женя — в архиве, а Нина — в конструкторском бюро), брат Леонид служил строгальщиком на Судомеханическом (Адмиралтейском) заводе, а Михаил, окончив фабрично-заводское училище, работал слесарем-сборщиком.

В конце мая 1941 года Таня Савичева окончила третий класс школы. Летом вся семья собиралась отдохнуть у родственников в селе Дворищи, но к 22 июня 1941 года туда успел уехать в отпуск только брат Михаил. Узнав о начале войны, Савичевы решили остаться в городе и помогать армии. Брата Тани Леонида в армию не взяли из-за близорукости, и он остался работать на заводе.

Ее сестра Женя работала на предприятии , выпускающем корпуса мин, сдавала кровь для раненых. Нина была мобилизована на оборонные работы. Дяди Тани несли службу в ПВО.

Таня, как и все ленинградские дети, в те дни помогала очищать чердаки от мусора, собирала стеклянную тару для зажигательных бутылок.

От брата Михаила с начала войны не было вестей. Со временем Савичевы стали считать его погибшим, не зная, что он попал в партизанский отряд.

Первой из семьи Савичевых умерла Женя. Это случилось 28 декабря 1941 года . С этого момента Таня стала записывать даты смерти своих родных в записную книжку сестры Нины.

Записная книжка была наполовину заполнена Ниной данными, необходимыми для ее работы, а другая половина этого самодельного справочника, с алфавитом, оставалась чистой. Этой незаполненной алфавитной части записной книжки и суждено было стать скорбным дневником, в котором синим карандашом сестры Таня делала записи.

Когда 25 января 1942 года от дистрофии умерла бабушка, Таня сделала запись об этом на странице с буквой "Б".

В феврале пропала сестра Нина. Она была направлена прямо с работы в строительный батальон на Ладогу, а затем эвакуирована на Большую землю, не успев предупредить родных. Савичевы посчитали Нину погибшей. В марте не стало брата Леонида (Леки). Об этом Таня записала в блокноте на букву "Л".

Один за другим умерли ее два дяди. Последней умерла мама Тани — 13 мая 1942 года.

После этого девочка сделала последнюю запись "Савичевы умерли все. Осталась одна Таня".

После смерти матери Таня прожила некоторое время у дальней родственницы, которая взяла опекунство над ней и перевезла в свою комнату на хранение многие вещи Савичевых. Девочка была очень слаба, дистрофия прогрессировала. В начале июля 1942 года родственница, сложив с себя опекунство, оформила Таню в детский дом, который готовился тогда к эвакуации в Горьковскую область (ныне Нижегородская область). Эшелон, в котором находились ленинградские дети, неоднократно попадал под бомбежки, и только в августе 1942 года прибыл в село Красный бор Шатковского района Горьковской области. По состоянию здоровья Таня была самой тяжелой больной из всех привезенных детей. У нее у единственной был обнаружен туберкулез.

В начале марта 1944 года Таню отвезли в расположенный в этом же районе Понетаевский дом инвалидов, где было лучше питание и более квалифицированное медицинское обслуживание. Но болезнь уже была неизлечимой.

24 мая 1944 года Таню перевезли в Шатковскую районную больницу, но прогрессирующие дистрофия, цинга, нервное потрясение, костный туберкулез, которым она переболела в раннем детстве, сделали свое дело. 1 июля 1944 года она умерла в возрасте 14 с половиной лет с диагнозом "туберкулез кишечника". Ее похоронили на сельском кладбище.

Таня так и не узнала, что не все Савичевы погибли. Ее брат Миша, ушедший в партизаны, в январе 1944 года в одном из боев был тяжело ранен, долго был прикован к постели. В сентябре 1944 года уехал в шахтерский город Сланцы Ленинградской области, работал там на почте.
Летом 1944 года сестра Нина была командирована в Ленинград. Не зная о судьбе своей семьи, она пришла к дальней родственнице, которая отдала ей старую записную книжку, ставшую дневником Тани. Из нее Нина узнала о смерти почти всех родных.

Нина и Михаил наводили справки, пытаясь отыскать след Тани, но долго ничего не знали о ее судьбе. Много лет спустя была найдена санитарка больницы, в которой умерла Таня. Она и показала место, где была захоронена девочка.

Дневник Тани Савичевой стал одним из символов Великой Отечественной войны и стал одним из вещественных доказательств на Нюрнбергском процессе.

В мае 1972 года на могиле Тани был открыт памятник, который запечатлел в металле страницы ее блокадного дневника на красной кирпичной стене, символически изображающей разрушенное здание. Памятник построили школьники Шатковского района на заработанные деньги.

Позже могилу Тани Савичевой посетила Эдита Пьеха, которая стала инициатором сбора средств на сооружение в Шатках нового памятника, который был открыт в 1981 году. Надгробие включило в себя две плиты из серого и коричневого гранита и бюст Тани Савичевой.

В поселке Шатки Нижегородской области был открыт мемориальный комплекс "Тане Савичевой и детям войны посвящается".

Тане посвящены стихи, памятники, о ней сложены песни, ее именем в 1971 году названа одна из малых планет Солнечной системы, № 2127.

Подлинник дневника Тани Савичевой хранится в Музее истории Санкт-Петербурга, фотокопия экспонируется в одном из павильонов Пискаревского кладбища. Танины записи воспроизведены на стенах мемориального комплекса "Цветок жизни", открытого в 1968 году на третьем километре блокадной "Дороги жизни" под Санкт-Петербургом и посвященного всем детям, погибшим в блокадном кольце.

Копии дневника (художественные, либо фотографические) экспонируются во многих музеях (городских и сельских — государственных, общественных, ведомственных, школьных). О нем знают в разных странах; он помещен в многочисленные отечественные и зарубежные книжные издания, был представлен в экспозициях на выставках в Японии и Великобритании, Швеции и США, Италии и Германии, Китае и многих других государств.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников

Эту девочку, которая не дожила и до 15 лет, всегда вспоминают в связи с блокадой Ленинграда. Она – символ тех страданий, которые перенесли все его жители. Её дневник, состоящий всего из девяти записей, передает весь ужас и чувство безнадежности, которые охватывали её душу, когда один за другим уходили все её близкие.

Таня Савичева родилась 25 января 1930 года в селе Дворищи под Гдовом, а выросла, как и её братья и сёстры, в Ленинграде. Таня была пятым и самым младшим ребёнком в семье - у неё было две сестры и два брата.

Летом 1941 года Савичевы собирались уехать из Ленинграда, но не успели, война застала их врасплох. Им ничего не оставалось кроме того, чтобы помогать по мере сил фронту и надеяться на окончание этого ужаса. Записная книжка досталась Тане в память о старшей сестре Нине, пропавшей без вести во время обстрела. В семье её все считали погибшей. Тогда Таня и стала делать свои страшные записи.

«Лёка умер 17 м

арта в 5 часов утра. 1942 г.»

«Савичевы умерли»

«Умерли все»

«Осталась одна Таня»

Таню нашли в её доме служащие санитарных команд, обходившие дома в поисках выживших. Её вывезли в поселок Шатки вместе со многими сиротами, такими как она, но спасти девочку уже не удалось.

Таня Савичева умерла 1 июля 1944 года, так и не дожив до Победы, так и не узнав, что её сестра Нина и брат Миша живы, что она не одна.

Дневник Тани стал одним из доказательств обвинения на Нюрнбергском процессе, а сама она навсегда осталась в памяти тех, кто выжил в эти страшные годы.

Двенадцатилетняя ленинградка Таня Савичева начала вести свой дневник чуть раньше Анны Франк, жертвы Холокоста. Они были почти ровесницами и писали об одном и том же — об ужасе фашизма. И погибли эти две девочки, не дождавшись Победы: Таня – в июле 1944, Анна – в марте 1945 года. «Дневник Анны Франк» был опубликован после войны и рассказал о своем авторе всему миру. «Дневник Тани Савичевой» не был издан, в нем всего 9 страшных записей о гибели ее большой семьи в блокадном Ленинграде. Эта маленькая записная книжка была предъявлена на , в качестве документа, обвиняющего фашизм.

Дневник Тани Савичевой выставлен в Музее истории Ленинграда (Санкт-Петербург), его копия — в витрине мемориала Пискаревского кладбища, где покоятся 570 тысяч жителей города, умерших во время 900-дневной фашистской блокады (1941-1943 гг.), и на Поклонной горе в Москве.

Детская рука, теряющая силы от голода, писала неровно, скупо. Хрупкая душа, пораженная невыносимыми страданиями, была уже не способна на живые эмоции. Таня просто фиксировала реальные факты своего бытия — трагические «визиты смерти» в родной дом. И когда читаешь это, цепенеешь:

«28 декабря 1941 года. Женя умерла в 12.00 утра 1941 года».
«Бабушка умерла 25 января в 3 часа 1942 г.».
«Лека умер 17 марта в 5 часов утра. 1942 г.».
«Дядя Вася умер 13 апреля в 2 часа ночи. 1942 год».
«Дядя Леша, 10 мая в 4 часа дня. 1942 год».
«Мама – 13 мая в 7 часов 30 минут утра. 1942 г.»
«Савичевы умерли». «Умерли все». «Осталась одна Таня».

…Она была дочерью пекаря и белошвейки, младшей в семье, всеми любимой. Большие серые глаза под русой челкой, кофточка-матроска, чистый, звонкий «ангельский» голос, обещавший певческое будущее.

Савичевы все были музыкально одарены. И мать, Мария Игнатьевна, даже создала небольшой семейный ансамбль: два брата, Лека и Миша, играли на гитаре, мандолине и банджо, Таня пела, остальные поддерживали хором.

Отец, Николай Родионович, рано умер, и мать крутилась юлой, чтобы поднять на ноги пятерых детей. У белошвейки ленинградского Дома моды было много заказов, она неплохо зарабатывала. Искусные вышивки украшали уютный дом Савичевых — нарядные занавески, салфетки, скатерти.

С детских лет вышивала и Таня — все цветы, цветы…

Лето 1941-го года Савичевы собирались провести в деревне под Гдовом, у Чудского озера, но уехать успел только Миша. Утро 22-го июня, принесшее войну, изменило планы. Сплоченная семья Савичевых решила остаться в Ленинграде, держаться вместе, помогать фронту. Мать-белошвейка шила обмундирование для бойцов. Лека, из-за плохого зрения, в армию не попал и работал строгальщиком на Адмиралтейском заводе, сестра Женя точила корпуса для мин, Нина была мобилизована на оборонные работы. Василий и Алексей Савичевы, два дяди Тани, несли службу в ПВО.

Таня тоже не сидела сложа руки. Вместе с другими ребятами она помогала взрослым тушить «зажигалки», рыть траншеи. Но кольцо блокады быстро сжималось — по плану Гитлера, Ленинград следовало «задушить голодом и сровнять с лица земли». Однажды не вернулась с работы Нина. В этот день был сильный обстрел, дома беспокоились и ждали. Но когда прошли все сроки, мать отдала Тане, в память о сестре, ее маленькую записную книжку, в которой девочка и стала делать свои записи.

Сестра Женя умерла прямо на заводе. Работала по 2 смены, а потом еще сдавала кровь, и сил не хватило. Скоро отвезли на Пискаревское кладбище и бабушку – сердце не выдержало. В «Истории Адмиралтейского завода» есть такие строки: «Леонид Савичев работал очень старательно, хотя и был истощен. Однажды он не пришел на смену — в цех сообщили, что он умер…».

Таня все чаще открывала свою записную книжку – один за другим ушли из жизни ее дяди, а потом и мама. Однажды девочка подведет страшный итог: «Савичевы умерли все. Осталась одна Таня».

Таня так и не узнала, что не все Савичевы погибли, их род продолжается. Сестра Нина была спасена и вывезена в тыл. В 1945-м году она вернулась в родной город, в родной дом, и среди голых стен, осколков и штукатурки нашла записную книжку с Таниными записями. Оправился после тяжелого ранения на фронте и брат Миша.

Таню же, потерявшую сознание от голода, обнаружили служащие специальных санитарных команд, обходившие ленинградские дома. Жизнь едва теплилась в ней. Вместе со 140 другими истощенными голодом ленинградскими детьми девочку эвакуировали в Горьковскую (ныне – Нижегородская) область, в поселок Шатки. Жители несли детям, кто что мог, откармливали и согревали сиротские души. Многие из детей окрепли, встали на ноги. Но Таня так и не поднялась. Врачи в течение 2-х лет сражались за жизнь юной ленинградки, но гибельные процессы в ее организме оказались необратимыми. У Тани тряслись руки и ноги, ее мучили страшные головные боли. 1 июля 1944 года Таня Савичева скончалась. Ее похоронили на поселковом кладбище, где она и покоится под мраморным надгробием. Рядом — стена с барельефом девочки и страничками из ее дневника. Танины записи вырезаны и на сером камне памятника «Цветок жизни», под Санкт-Петербургом, на 3-ем километре блокадной «Дороги Жизни».

Таня Савичева родилась 25 января, в день поминовения святой мученицы Татианы. Оставшиеся в живых Савичевы, их дети и внуки, обязательно собираются за общим столом и поют «Балладу о Тане Савичевой» (композитор Е. Дога, слова В. Гина), которая впервые прозвучала на концерте народной артистки Эдиты Пьехи: «Таня, Таня… твое имя — как набат на всех наречиях…»

Нельзя сердцу прекращать помнить, иначе — пресечется род наш человеческий.

В семье Николая Родионовича и Марии Игнатьевны Савичевых было восемь детей, Таня — самая младшая. В её скорбный дневник попали только сестра Женя и брат Леонид. Двое других детей, Нина и Михаил, считались пропавшими, а ещё трое погибли в младенчестве.

Отец Тани, Николай Родионович, умер незадолго до войны, в 1936 году. Ещё до революции он открыл пекарню, булочную и кинотеатр, которые приносили неплохой доход. После того как советская власть свернула новую экономическую политику, Николай Савичев лишился своих предприятий и был выслан из Ленинграда. Однако, на свою беду, через некоторое время семья всё-таки смогла вернуться в родной город.

«Женя умерла 28 дек. в 12.30 час. утра 1941 г.»

Первой жертвой войны в семье Савичевых стала Женя — самый старший ребёнок Николая Родионовича и Марии Игнатьевны. Она родилась в 1909 году, успела выйти замуж и развестись. После замужества Женя покинула отчий дом на 2-й линии Васильевского острова и переехала на Моховую. Она осталась жить в новой квартире и после развода. Здесь же Евгения Николаевна Савичева скончалась 28 декабря 1941 года.

Женя работала в архиве Невского машиностроительного завода. Она, как и сотни тысяч других работников тыла, каждый день совершала настоящий подвиг: в это тяжёлое, голодное время не только трудилась сверхурочно (иногда — по две смены подряд), но и сдавала кровь для бойцов Красной Армии.

Это и стало одной из причин её гибели зимой 1941 года. В Ленинграде ударили сильные морозы, которые горожанам пришлось переживать без отопления, электричества и общественного транспорта. Женя, обессилевшая от работы и постоянной сдачи крови, два раза в день преодолевала путь длиной 7 км — от дома до завода. Она шла и в страшный мороз, и в метель, неизменно проваливаясь в глубокие сугробы, которые никто не убирал. Иногда Женя оставалась на ночь на заводе, но отдыха ей это не приносило: старшая из детей Савичевых брала дополнительную смену.

• Wikimedia

Женя не пришла на работу лишь однажды, в самом конце декабря 1941 года. Её сестра Нина, работавшая на том же заводе конструктором, начала беспокоиться. Воскресным утром 28 декабря она, отпросившись со смены, побежала на Моховую. Нина Савичева нашла свою сестру уже при смерти.

Женя очень боялась, что ей в глаза попадёт земля, если её станут хоронить без гроба, поэтому Савичевы отдали две буханки хлеба и папиросы из своих скудных запасов, чтобы найти гроб и похоронить Женю на Смоленском кладбище.

В день похорон Мария Игнатьевна Савичева сказала над могилой дочери: «Вот мы тебя хороним, Женечка. А кто и как нас хоронить будет?» В день смерти Жени её сестра Таня начала свой скорбный дневник. Она взяла блокнот Нины и перелистнула страницы, где старшая сестра описывала строение паровых котлов. На каждом листе блокнота стояла буква алфавита. Таня нашла в пустой половине книжечки букву «ж» и синим карандашом написала: «Женя умерла 28 дек. в 12.30 час. утра 1941 г.». Короткое предложение заняло всю страницу: девочка писала крупным неровным почерком, помещая на строчке по одному-два слова.

«Бабушка умерла 25 янв. 3 ч. дня 1942 г.»

22 июня 1941 года исполнилось 74 года матери Марии Игнатьевны — Евдокии Григорьевне Фёдоровой. В начале января Таниной бабушке поставили диагноз — последняя степень алиментарной дистрофии. Это означало, что недостаток веса у Евдокии Григорьевны превышал 30%, и без срочной госпитализации шансов выжить у неё не было. Но от больницы она отказалась, сказав, что все палаты и так забиты. Евдокия Григорьевна умерла 25 января 1942 года — через два дня после 12-летия Тани. Точное место захоронения Евдокии Григорьевны неизвестно — к этому моменту умерших уже редко хоронили отдельно, чаще всего они попадали в братские могилы. Вероятнее всего, Евдокия Григорьевна оказалась в одной из таких могил на Пискарёвском кладбище.

Перед смертью бабушка попросила не хоронить её до начала февраля — таким образом, у Савичевых сохранялась январская продовольственная карточка Евдокии Григорьевны, по которой можно было получать продукты ещё несколько оставшихся в январе дней.

Умирающие в ленинградской блокаде люди часто завещали свои карточки родственникам. Чтобы остановить раздачу продуктов мертвецам, власти города ввели дополнительную регистрацию в середине каждого месяца.

• Wikimedia

25 января в дневнике Тани появилась ещё одна запись: «Бабушка умерла 25 янв. 3 ч. дня 1942 г.». Официальной датой смерти Евдокии Григорьевны Фёдоровой стало 1 февраля 1942 года — день, когда закончился срок действия её продовольственной карточки.

«Лёка умер 17 марта в 5 часутра в 1942 г.»

Старший брат Тани Леонид (или Лёка, как называли его родные) был ровесником революции и характер имел соответствующий. В военкомат он помчался сразу после того, как узнал о начале войны, но на фронт его не взяли — слишком сильная близорукость. Да и в тылу Леонид был куда полезнее: старший сын в семье Савичевых был талантливым инженером. Если бы не ссылка отца, он мог бы получить высшее образование и достичь успеха на выбранном поприще, но сыну «лишенца» позволили закончить только фабрично-заводское училище. По воспоминаниям Нины Савичевой, Леонид однажды смастерил приёмник и пообещал сестре, что когда-нибудь она сможет сидеть дома и смотреть спектакли из любого театра в мире. Нина действительно дожила до этого времени.

Кроме того, юноша был музыкально одарён. В семье Савичевых поощряли занятия музыкой, поэтому у Леонида и его друзей даже был собственный струнный оркестр. Возможно, и это увлечение переросло бы в нечто большее, если бы не блокада Ленинграда.

• Wikimedia

Судьба Леонида во многом повторяет судьбу Жени Савичевой. Тоже завод, тоже изнурительная работа, не кончающаяся ни днём ни ночью. На родном Адмиралтейском заводе молодого Савичева очень ценили: юноша был не только способным, но и старательным, исполнительным. Как и сестра Женя, он не пришёл на работу лишь однажды — в тот день, когда оказался в заводском стационаре с дистрофией. Младшая сестра, от горя и слабости делая ошибки в дневнике, напишет: «Лёка умер 17 марта в 5 часутра в 1942 г.». Леониду Савичеву было всего 24 года.

«Дядя Вася умер в 13 апр 2 ч ночь 1942 г.»

У отца Тани, Николая Родионовича, было пятеро братьев и сестра. Три брата жили в том же доме на 2-й линии Васильевского острова, но этажом выше. Двое из них — Василий и Алексей — дожили до войны. В тяжёлое блокадное время все Савичевы решили жить в одной квартире, чтобы помогать друг другу.

В 1941 году Василию Савичеву было 56 лет. В годы Первой мировой он воевал и получил боевую награду, потом вместе с братьями содержал булочную. После того как предприятие Савичевых закрыли, он стал директором магазина «Букинист», где и проработал до конца своих дней.

Василий Савичев, как и его племянник Леонид, стремился попасть на фронт, но, несмотря на боевой опыт, добровольцем его не взяли — по возрасту.

Дядя Вася, как и другие члены семьи, обожал маленькую Таню. Страшной зимой 1941—1942 годов он растапливал печку своей библиотекой, но одну книгу, «Мифы Древней Греции», не тронул — подарил племяннице. «Дядя Вася умер в 13 апр 2 ч ночь 1942 г.», — напишет Таня, путаясь в предлогах и падежах. По злой иронии судьбы именно в это время в душах ленинградцев затеплилась надежда: была увеличена норма хлеба, открывались бани, начали ходить трамваи.

«Дядя Лёша 10 мая в 4 ч дня 1942 г.»

Алексей Савичев был гораздо старше своих братьев Николая и Василия — к началу войны ему исполнился 71 год. Несмотря на преклонный возраст, Алексей Родионович хотел оказаться в боевом строю. Разумеется, добровольцем на фронт его не взяли.

Алексей Савичев выполнял ту же работу, что и остальные, гораздо более молодые члены семьи. Строил баррикады, рыл траншеи, дежурил на крышах. Как и тысячи других ленинградцев, он умер от последней стадии дистрофии. В записи о смерти дяди Лёши измученная, тяжело больная и совершенно обессиленная Таня пропустила слово «умер». Вероятно, оно стало невыносимым для измученного страданиями ребёнка.

«Мама в 13 мая в 7.30 час утра 1942 г.»

Весной 1942 года Мария Игнатьевна уже была тяжело больна цингой. Таня бегала на рынок, пыталась достать для матери лук, — девочка не верила, что неизменно добрая, сильная и выносливая мама может умереть и оставить её одну. Но сама Мария Игнатьевна понимала, что скоро это произойдёт, и наказала дочери после её смерти идти к дальней родственнице, тёте Дусе.

• РИА Новости

Мария Игнатьевна после краха предприятий мужа начала работать в швейной Артели имени 1 мая, где вскоре стала лучшей вышивальщицей. Она очень любила музыку. В доме было множество самых разнообразных инструментов, от банджо до пианино, и Савичевы устраивали домашние концерты. Мальчики, Михаил и Леонид, играли, девочки, Нина и Таня, пели. С войной все развлечения закончились: Мария Игнатьевна стала шить форму для фронтовиков и выходить на оборонительные дежурства.

Запись о смерти горячо любимой мамы — самая сбивчивая в дневнике. Таня снова пропускает слово «умерла» и путается в предлогах. 13 мая 1942 года разбитая цингой, дистрофией и туберкулёзом Таня Савичева покинула родной дом. На один день её приютили соседи — семья Николаенко. Они и похоронили Марию Игнатьевну.

«Савичевы умерли. Умерли все»

Таня ничего не знала о судьбах сестры Нины и брата Михаила. Нина пропала в последний день зимы 1942 года. Она работала вместе с Женей, и путь от завода до дома был для неё так же труден. Нина всё чаще оставалась ночевать на работе, а 28 февраля пропала. В тот день в городе был сильный обстрел, и родные посчитали Нину погибшей. На самом деле девушка оказалась в эвакуации: весь завод в срочном порядке отправили за Ладожское озеро, и она не успела послать весточку родным. Нина долго болела, потом работала в Калининской области и ничего не могла узнать о своей семье — в блокадный Ленинград письма не доходили. Но девушка не переставала писать и ждать, что в один прекрасный день ответ всё же придёт.

• РИА Новости

Нина Николаевна Савичева вернулась в Ленинград в августе 1945 года. Война уже закончилась, но легально попасть в город всё ещё было очень сложно, поэтому Нину провезли «контрабандой» в грузовике. Только тогда она узнала, что случилось с её семьёй.

Михаил был единственным членом семьи Савичевых, не попавшим в блокаду. За день до начала войны он уехал в Кингисепп. Михаил оказался на оккупированной немцами территории и ушёл в лес к партизанам. Воевал долго, до января 1944 года. После тяжёлого ранения его отправили в освобождённый Ленинград. Война сделала его инвалидом, он передвигался на костылях. Вернувшись в родной город, Михаил начал наводить справки о родных. Ему удалось узнать всё о судьбе своей семьи раньше, чем Нине. Узнав, что никого из родных в Ленинграде больше нет, он навсегда покинул город и переехал в Сланцы, в Ленинградской области. Он устроился на почту, где проработал всю жизнь.

«Осталась одна Таня»

Таня не смогла похоронить маму — была слишком слаба. Дочь соседей Вера так вспоминает последний путь Марии Игнатьевны:

«За мостом через Смоленку находился огромный ангар. Туда свозили трупы со всего Васильевского острова. Мы занесли туда тело и оставили. Помню, там была гора трупов. Когда туда вошли, раздался жуткий стон. Это из горла кого-то из мёртвых выходил воздух… Мне стало очень страшно».

На следующее утро Таня, взяв из дома все ценные вещи, пошла к тёте Дусе. Евдокия Петровна Арсеньева была племянницей Таниной бабушки. Тяжёлое детство сделало её замкнутой и нелюдимой, но Таню она взяла к себе. Евдокия Петровна перевезла на сохранение многие вещи Савичевых и пыталась выходить Таню. Но тщетно. Единственным шансом на спасение для девочки стала эвакуация и срочная медицинская помощь. Евдокия Петровна сняла с себя опекунство и определила Таню в детский дом №48.

В Горьковской области детей выходили. В посёлок Красный Бор приехали 125 юных пассажиров, 124 из них пережили войну. Умерла только Таня Савичева.

• РИА Новости

Практически все дети страдали от последствий тяжёлой голодовки, но не страдали инфекционными заболеваниями. Из 125 человек трое болели чесоткой, один — стоматитом, но эти недуги не входили в разряд смертельно опасных. Тяжело больным ребёнком оказалась только Таня Савичева: в детстве у неё был туберкулёз позвоночника, который вновь дал о себе знать.

Девочку изолировали от других детей, рядом с ней мог находиться только один человек — медсестра Нина Михайловна Серёдкина. Со стороны могло показаться, что Таня выздоравливает — постепенно она начинала ходить с костылями, а потом и вовсе стала обходиться без них, держась за стену. Но на самом деле, болезнь только прогрессировала. В мае 1944 года Таню Савичеву перевели в Шатковскую районную больницу, откуда ей уже не суждено было выйти.

«Я хорошо помню эту девочку, — вспоминает медсестра Шатковской больницы Анна Журкина. — Худенькое личико, широко открытые глаза. День и ночь я не отходила от Танечки, но болезнь была неумолима, и она вырвала её из моих рук. Я не могу без слез вспоминать это...»

Это случилось 1 июля 1944 года. Короткая запись, «Савичева Т.Н. Понетаевка. Туберкулез кишок. Умерла 01.07.44», и заброшенная могилка — вот и всё, что осталось после смерти Тани Савичевой. Лишь много лет спустя её дневник прогремит на весь мир, её образ воссоздадут в памятниках, и её могилу обнаружат.

Она так и не стала взрослой

Существует легенда, что дневник Тани Савичевой был использован во время Нюрнбергского процесса в качестве одного из главных документов обвинения, но вряд ли это так: все документы Нюрнбергского процесса хранятся в специальном архиве, а дневник Тани Савичевой выставлен в Музее истории Ленинграда. Но неофициально он действительно стал одним из главных обвинительных документов Второй мировой войны. Его со слезами на глазах вспоминают так же, как дневник Анны Франк или журавликов Садако Сасаки. Память о дневнике Тани Савичевой увековечивают, чтобы никто не забыл о сотнях тысяч детей, у которых отобрали право стать взрослыми.