Жить становится сиротливей. Ликвидация детских домов в России

Падение рождаемости в начале 90-х сопровождалось резким ростом количества детей-сирот. Поэтому перепрофилирование бывших дошкольных учреждений в детские дома казалось само собой разумеющимся решением: здания сохранялись и использовались "по образовательному ведомству". Да и бывшие сотрудники детских садов получали работу: среди детдомовских воспитателей "послеперестроечного созыва" большое количество бывших "дошкольников". Их умение делать все из ничего в новой ситуации сильно пригодилось. Что касается знания психологических тонкостей сиротства и общей проблематики вопроса, этим тогда голову не морочили. Дети - они дети и есть. Работай с душой - и все получится. Совет универсальный и часто действительно помогающий.

Но сегодня ситуация изменилась. Огромные очереди в дошкольные учреждения требуют экстренных мер по увеличению количества мест в детских садах. Возврат зданий бывших детских садов рассматривается как один из самых напрашивающихся способов решения проблемы. Однако здания, когда-то принадлежавшие предприятиям, давно "ушли с молотка". В них с большим или меньшим удобством расположились офисы, парикмахерские и зубоврачебные кабинеты. Вернуть такие здания дошкольной сети можно только путем длительных дорогостоящих судебных разбирательств. И еще неизвестно, на чьей стороне окажется суд. А вот забрать здания у детских домов с юридической точки зрения достаточно легко. Вопрос только в том, что делать с сиротами. Раскидать по другим детским домам, как в свое время предложил мэр одного небольшого городка? Не по злобе душевной, а от безвыходности положения.

Но еще недавно региональные власти гордились тем, что они отказались от политики бездумного переброса сирот из одного района в другой. Детей определяли в сиротское учреждение, расположенное в относительной близости к месту рождения. Считалось, что у ребенка там могли сохраниться какие-то родственные или другие эмоциональные связи. К тому же для ребенка, прожившего несколько лет под крышей одного детского дома и адаптировавшегося к детскому коллективу, к его педагогам, к особенностям жизни, переезд в новое учреждение может оказаться довольно травматичным. Тем не менее перепрофилирование детских домов, расположенных в зданиях детских садов, рассматривается как почти неизбежное событие.

"Кроме детского дома, есть и другие способы жизнеустройства сирот, - комментирует ситуацию Наталья Огнева, главный специалист дошкольного образования Агентства образования Красноярского края. - Можно отдавать детей под опеку или в патронатные семьи. У нас в крае есть прецеденты, когда, разворачивая работу по пропаганде семейных форм жизнеустройства сирот, мы добиваемся значительных результатов. Например, в татарском поселении Кировского района под опеку взяли такое количество детей, что мы получили возможность закрыть детский дом и передать его в сеть дошкольных образовательных учреждений".

"К развитию новых форм жизнеустройства детей-сирот в регионах сегодня будет подталкивать сама жизнь. Прежде всего, жизнь в лице вышестоящего начальства, - говорит координатор информационно-аналитического центра "Национального фонда защиты детей от жестокого обращения" Александр Спивак. - Наша страна в области решения проблем сиротства хотела бы держаться мировых стандартов. Ежегодно в ООН заслушивается периодический доклад Российской Федерации о мерах, направленных на выполнение положений "Конвенции о правах ребенка", которую мы в свое время ратифицировали. А в Конвенции утверждается право ребенка на жизнь в семье. То есть считается, что интернатное воспитание в любых формах - даже самых лучших - связано с нарушением данного права.

Сегодня никто всерьез не решится оспаривать преимущества жизни ребенка в семье - постоянной или временной - перед интернатскими формами воспитания, даже самыми лучшими. Это доказано большим количеством исследований и западных, и отечественных ученых. Воспитание в детских домах порождает явление, которое специалисты называют "второй волной сиротства". Бывшие детдомовцы часто - гораздо чаще, чем их сверстники, воспитанные в семьях, - отказываются от своих детей. У них нет образцов семейного воспитания, на которые они могли бы ориентироваться в обращении с собственными малышами. У них не сформировано представление о ценности семьи. К тому же, по статистике, среди выпускников детских домов гораздо больше правонарушителей, чем среди людей, выросших в семьях.

Так что поиск форм семейного жизнеустройства сирот связан, с одной стороны, с политическим имиджем страны, с другой стороны, отвечает ее претензиям считаться социальным государством. Начало новой государственной политики в области воспитания детей-сирот было положено выступлением президента с посланием Федеральному собранию в мае 2006 года. А в 2007 году стартовала рассчитанная на три года программа "Дети России", внутри которой существует подпрограмма "Дети и семья". В рамках подпрограммы разрабатывается направление "Дети-сироты".

Однако одно дело - написать программу, другое дело - ее реализовать.

Россия не впервые пытается перенять западный опыт жизнеустройства детей сирот.

Великая императрица стояла у истоков традиции профессиональной семьи, прочерченной в российской истории слабым пунктиром.

Выслушав доклад Московского опекунского совета о повальной смертности сирот в воспитательных домах, Екатерина содрогнулась и, следуя рекомендациям совета, признала лучшей мерой для изменения ситуации "раздачу" сирот на воспитание в деревенские семьи. Екатериной и было введено в русский обиход иностранное слово "патронат" ("патронаж"), восходящее корнями к истории Древнего Рима и означающее покровительство и защиту.

Каждый ребенок передавался в семью вместе с пособием в размере 5 рублей в месяц "на пропитание". Деньги были ощутимые, и оборотистые крестьяне, недолго думая, открыли для себя новый способ дохода - так называемый питомнический промысел. Они с удовольствием брали сирот в семьи, нещадно заставляли их работать, кормили из рук вон плохо, а деньги пускали на нужды хозяйства. Через некоторое время заклейменному общественностью позорному промыслу положили конец. Но не прошло и сорока лет, как высокая смертность сирот в воспитательных домах от голода и плохого обращения опять вынудила правительство раздавать детей по деревням. И опять предприятие не имело особого успеха.

В 1916 году в связи с ростом числа сирот в результате Первой мировой войны государство попыталось вернуться к проблемам организации замещающих семей. Но эпоха большевизма с ее приматом коллективного воспитания и макаренковскими экспериментами положила этим веяниям конец.

Новый этап интереса к профессиональной семье возник в начале перестройки. Этому, с одной стороны, способствовала переоценка роли семьи в воспитании ребенка, признание ее неотменимой и незаменимой ценности, а с другой стороны, катастрофический рост социального сиротства в России в результате лишения родителей родительских прав и добровольных отказов от детей.

Сегодня в России существует несколько форм семейного жизнеустройства сирот: усыновление, опекунство, приемная семья, патронатная семья, семейно-воспитательная группа. Каждая из форм имеет свои нормативно-правовые особенности, предполагает разную долю ответственности взрослых, взявших на воспитание ребенка, и разную степень участия государства в поддержке семьи, включившей в свой состав сироту.

В семейно-воспитательную группу, к примеру, попадают дети "без статуса". Они по каким-то причинам уже не могут жить в кровной семье, но юридически еще не являются сиротами. К примеру, дело по лишению их кровных родителей родительских прав находится на рассмотрении в суде. В это время ребенок может жить в приюте, а может - в какой-нибудь семье. Семья берет ребенка ненадолго - на месяц, полтора. Потом его переводят либо в детский дом, либо находят ему усыновителей или приемных родителей. Понятно, что в этом случае семья отвечает за ребенка временно, в течение периода, который считается для него наиболее травматичным. Другое дело - опекуны. Опекунами в нашей стране чаще всего становятся бабушки, дедушки или другие ближайшие родственники. Опекуны представляют интересы ребенка и отвечают за все, что с ним происходит. По идее опекунов должны контролировать органы опеки. Но этот контроль, по мнению экспертов, не выдерживает критики: у контролирующих органов не хватает сил и средств, кадров. Надо бы ситуацию менять. Только как? За счет чего? За счет дополнительных нравоучительных бесед в адрес бабушек и дедушек?

Патронат - форма жизнеустройства сирот, которую курирует детский дом. Формально патронатная семья является структурой сиротского учреждения, вынесенной за его пределы.

Патронатный воспитатель может и не отождествляться с ролью родителя ребенка. (Равно как и от ребенка не требуется признавать в воспитателе "папу" или "маму". Это происходит или не происходит в результате развития отношений.) Для него это - работа, за которую он получает зарплату. Но работа "не в офисе", а "на дому", бессменная и круглосуточная.

Преимущества такой формы - в возможностях организации отбора, подготовки патронатных родителей и профессионального психолого-педагогического сопровождения патронатной семьи службами детского дома. При этом сиротское учреждение и патронатные воспитатели делят между собой ответственность за ребенка.

Однако противники воспитания детей во временных семьях высказывают серьезные опасения. Не цинично ли это - "отдавать ребенка за плату"? Ведь некоторые формы семейного жизнеустройства, такие как приемная или патронатная семья, предполагают, что воспитывающие ребенка взрослые получают за это финансовое вознаграждение. Вдруг потенциальным семейным воспитателем движут не человеколюбивые, а корыстные цели? Может, он в первую очередь думает о том, что ему в руки попадут дополнительные средства, положенные сироте? А вдруг отпущенные на ребенка деньки будут пропиты в ближайшем ларьке? К тому же забирать, скорее всего, будут маленьких. А что делать с подростками? Никто не запрещает приемным родителям взять в свою семью лишь одного ребенка из трех-четырех братьев и сестер. Как объяснить такой поступок остальным?

"У любого, особенно нового, дела всегда есть сторонники и противники, - объясняет Александр Спивак. - И всегда существуют факторы риска, связанные с реализацией того или иного социального проекта. Никто не утверждает, что семейное жизнеустройство - вещь легкая и беспроблемная. И никто, конечно же, не предполагает, что детей будут отдавать на воспитание первым встречным. Люди, желающие взять детей на воспитание, должны проходить серьезный отбор и специальную подготовку. Что касается упрека в корысти, так ведь и сами работники детских домов получают за свой труд зарплату. Матери, воспитывающие малышей, также получают пособие по уходу за ребенком. И никто не видит в этом ничего предосудительного. Хотя, наверное, случаи злоупотреблений можно отыскать везде.

Идея семейных форм воспитания сирот родилась не сегодня.

В регионах на сегодняшний день накоплен большой опыт работы в этом направлении - и положительный, и отрицательный. Набито достаточно шишек. И понятно, что можно делать, а чего делать не стоит или ни в коем случае нельзя.

В 2007 году Министерство образования и науки Российской Федерации, Агентство по образованию РФ и "Национальный фонд защиты детей от жестокого обращения" объявили "Всероссийский конкурс лучших инновационных моделей семейных форм жизнеустройства детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей". Объявленный конкурс поможет выделить лучшие из имеющихся форм - самые эффективные, самые безопасные для детей и взрослых, работающие на социальное оздоровление общества, - и помочь их распространению.

Ведь помимо преимуществ, связанных с социальными последствиями семейного воспитания, последнее имеет явные экономические преимущества перед интернатским воспитанием. Оно намного дешевле. А здания, занятые сейчас под интернаты,

можно использовать для других целей. Типовые здания, когда-то служившие детскими садами, можно снова превратить в детские сады. В других можно разместить организационно-консультативные центры психолого-педагогического сопровождения семей, взявших на воспитание детей-сирот. Там же можно организовывать группы кратковременного пребывания для детей с ограниченными возможностями или социальные детские сады для детей из семей группы риска. То есть учреждения, тем или иным образом работающие на профилактику сиротства. Вариантов множество. Но все они появятся только в том случае, если будет реализована главная задача - размещение детей-сирот для воспитания в семьи".

Однако задача эта, как уже было сказано, непростая. Хуже всего, если закрытие детских домов будет определяться не успешным развитием проектов, связанных с семейным жизнеустройством детей-сирот, а тем самым непреложным жизненным обстоятельством в лице вышестоящего начальства, о котором упомянул Александр Спивак. Начальство у нас в последнее время любит бежать впереди паровоза и салютовать о своей готовности не просто сделать так, как указал президент, но больше, лучше, быстрее. Хотя в реальности "больше, лучше и быстрее" быть не может. Может быть только хуже. Особенно если взглянуть на дело с точки зрения несколько отсроченных перспектив.

Проблему сиротства не решить в один присест - даже если этого очень хочет президент. (Ведь и просвещенная императрица Екатерина Вторая этого хотела!) Даже если требуется освободить здания под детские сады.

Нельзя раздать сирот в семьи, не создав сильную, высоко профессиональную психолого-педагогическую службу сопровождения таких семей: через некоторое время детей начнут возвращать, потому что даже в кровных семьях в период подросткового кризиса родители порой терпят бедствие. А тут так легко сказать ребенку: "У тебя гены проститутки! Катись, откуда пришла!" Можно ли эту ситуацию предусмотреть, предупредить, не допустить? Ведь на детях, возвращенных назад, в детский дом, переживших вторичную потерю семьи, по мнению специалистов, можно ставить жирный крест: "прекрасное далеко" будет связываться у них исключительно с жестокостью жизненных проявлений, и только такие формы они внутри себя будут считать имеющими право на существование.

А у нас пока нет закона - ни на федеральном, ни на региональном уровнях, - согласно которому сиротское учреждение получает дополнительные средства на организацию психологической помощи патронатным (и приемным) семьям. Психологическое сопровождение сегодня существует только благодаря представлениям психологов отдельных детских домов о профессиональном долге и преданности идее семейного воспитания. Но разве это может быть основанием для широкомасштабных действий?

Нельзя закрыть детские дома при отсутствии сильной службы профилактики социального сиротства: на смену пристроенным в семьи сиротам придут новые. Те, родители которых лишаются родительских прав в результате беспробудного алкоголизма или криминального образа жизни, те, которых сдают в дома малютки молоденькие одинокие мамы без средств к существованию и не имеющие возможности пристроить малыша в несуществующие ясли.

Иными словами, экономическая выгода от закрытия детского дома может быть достигнута только в результате целого спектра мер, включающих, с одной стороны, действия по семейному жизнеустройству сирот, с другой стороны, реализацию проектов, предупреждающих появление сирот при живых родителях.

Геннадий Прохорычев, Уполномоченный по правам ребенка во Владимирской области. Все фото - из личного архива Г.Л. Прохорычева.

Детский омбудсмен во Владимирской области Геннадий Прохорычев в самом начале нашего общения признался в том, что долго не хотел возвращаться к теме насилия и жестокого обращения в сиротских учреждениях. Но нашумевший случай в омской школе-интернате, где четверо подростков избивали своего сверстника, снимали это на смартфон и выкладывали видео в сеть, побудил Геннадия Леонардовича заново осмыслить проблему насилия и даже посмотреть на нее сквозь призму собственного сиротского прошлого, которое представлено в фотографиях из его личного архива.

— Расскажите, какие виды насилия бывают в детдомах, приютах и других сиротских учреждениях? Объясните, пожалуйста, механизмы возникновения ситуаций насилия.

— Случаи деструктивного, жестокого поведения, разнообразные формы насилия по отношению к детям (в том числе и в кровной, и в замещающей семье) распространены в современном обществе. Сообщения о них регулярно попадают в СМИ. В любой образовательной организации независимо от организационной формы — колония для несовершеннолетних преступников, школа закрытого типа, детский дом, коррекционная школа-интернат, реабилитационный центр (приют) для детей, оказавшихся в сложной жизненной ситуации, дом ребенка, детское отделение психиатрической больницы, школа, кадетский корпус, загородный лагерь — могут возникнуть ситуации насилия и так называемой дедовщины.

Насилие в детских домах было всегда, еще во времена Советского Союза. Внутренняя социальная структура таких учреждений — конечно, не всех — строилась по модели отношений преступного мира и в соответствии с «зоновскими» правилами поведения. Вопросы дисциплины в детском доме отдавались на откуп взрослым ребятам, что поддерживало дедовщину и насилие старших над младшими. Были и такие случаи, когда воспитатели избивали детей, считали это правильным и необходимым воспитательным моментом.

Утренняя гимнастика. Специально для Уполномоченный по правам ребенка предоставил свои детские фотографии.

Приведу примеры из своего детства. В дошкольном детском доме с детьми от 3 до 7 лет за любую провинность воспитанников клали на перекладину кровати и били палкой. Голыми ставили в угол на соль или гречку. Наказывали едой. Кололи руки иглой тем детям, у которых номера на одеялах отрывались. Как на зоне, у меня был номер 73, а у моего брата-близнеца — 89. Номера очень часто отрывались. Поэтому упомянутые экзекуции мы испытывали на себе не раз.

Но самый бесчеловечный «воспитательный» прием был другим, он назывался «профилактическим мероприятием» для тех, кто плохо себя вел. Выбирался ребенок, которого заставляли мазать лица других детей отходами человеческой жизнедеятельности.

Перед приездом какой-либо комиссии нас раздевали догола, осматривали на предмет синяков, чтоб мы — не дай Бог! — не сказали, что это вызвано действиями воспитателей.

Самоподготовка.

Когда ребенок не знает других методов воспитания, и у него нет опыта отношений любви и добра, он считает, что так и устроен мир, что это норма поведения взрослых людей. Мы, дети, привыкли к насилию со стороны взрослых, считая, что так и должно быть. И эта подмена, происходящая в сломанном сознании ребенка, — самая страшная, которую во взрослой жизни очень сложно исправить.

Когда нас переводили в школьный детский дом, я спрятался под кровать, чтобы меня не увезли. Я не знал ничего, кроме моего детского дома, меня пугали перемены. Особенность детского восприятия, заложенная природой, — принимать все за чистую монету. Ребенок может выжить и привыкнуть к невыносимым условиям существования и неприемлемым способам общения со взрослыми или сверстниками. Что-то подобное происходит в неблагополучных семьях, где родители злоупотребляют алкоголем, пренебрегают основными потребностями ребенка и систематически истязают своих детей.

— Геннадий Леонардович, что происходит в российских детдомах сейчас, есть ли проблемные учреждения в той же Владимирской области?

— Ситуация с насилием различается в зависимости от региона РФ. Например, за Уралом детских домов все еще очень много, и в них достаточно много детей. Там ситуация меняется очень медленно, и все проблемы, которые были в советских детских домах, существуют и сегодня.

В столовой.

До недавнего времени во Владимирской области было 22 детских дома. В каждом воспитывалось более 100 детей. Но с развитием института приемной (замещающей) семьи и системы усыновления количество детских домов сократилось. В настоящее время их осталось всего десять. Это маленькие, устроенные по семейному типу учреждения. В них есть все для полноценного развития ребенка, материальная база очень хорошая. В каждом — от 15 до 40 детей, всего по области 280 воспитанников.

Тяжелых случаев насилия во Владимирской области не было давно. Но случаи жестокого обращения и насилия в подростковой среде все же есть. Как правило, они скрываются руководителями учреждений, чтобы избежать скандала. Довольно часты случаи, когда старшие отнимают деньги или просто понравившуюся вещь у младших, посылают их за сигаретами, понуждают ребенка что-то сделать вместо себя; дети воруют. По сути, дедовщина в детских домах продолжает существовать, она пока не побеждена.

— А с чем вы связываете позитивные изменения?

— В первую очередь, с увеличением количества усыновлений и развитием института замещающих семей. Многие дети, оставшиеся без попечения родителей, минуют детские дома и находят новых родителей. И это правильно.

Октябрьское мероприятие.

Ужесточение уголовного наказания за преступления против жизни и половой неприкосновенности несовершеннолетних также дает результат и помогает предупреждать преступное поведение. Организация профессиональной переподготовки специалистов стала системным явлением в педагогической практике.

Открытость детских домов для некоммерческого сектора и тех НКО, которые работают в сфере защиты детства, во многом меняет воспитательную практику детского дома и психологический облик сотрудников учреждений. Важно также и изменение национального законодательства в пользу реорганизации системы детских домов, их внутреннего содержания и обеспечения, переосмысления методических практик и системы подготовки кадров, соответствующих новым реалиям и вызовам современной России.

— Каковы, на ваш взгляд, эффективные инструменты предотвращения жестокого обращения?

— Во-первых, это ответственное, неравнодушное отношение губернатора области, а также регионального правительства к этой проблеме. Губернатор должен иметь реальную картину происходящего в регионе. И самое главное — должен иметь искреннее желание менять существующий порядок вещей в лучшую сторону, тотально бороться с насилием в сиротских учреждениях.

Во-вторых, профессиональный и ответственный директор детского дома. Все очень просто, но вместе с тем и непросто. Ребенок переступает порог образовательной организации, в данном случае детского дома, и всю полноту ответственности (в том числе и уголовной) за жизнь, здоровье, воспитание и образование несет руководитель. Он должен хорошо понимать, что за его спиной негласно стоит следственный комитет и прокурор, которые в случае противоправных действий в учреждении определят меру ответственности руководителя.

«Делаем вид, что смотрим телевизор. А на самом деле — он выключен».

Поэтому директор — главная фигура, которая может остановить насилие в своем учреждении. Персональная ответственность директора очень велика. Он должен знать, что происходит в детском доме, каковы тенденции и перспективы развития детского коллектива, и при необходимости вмешиваться, корректировать. Планы воспитательной работы должны быть ясными, конкретными и эффективными.

В-третьих, это подготовленный педагогический коллектив единомышленников, который не должен работать формально, для галочки. Коллектив, который постоянно ищет новые педагогические подходы, методики, инструментарий для работы с детьми, оставшимися без попечения родителей. Основной задачей педагогов и воспитателей должна быть подготовка ребят к самостоятельной жизни в качестве сознательных взрослых, ответственных за себя и за свою будущую семью и детей.

Чтобы остановить дедовщину, директор и педагогический коллектив должны 24 часа в сутки находиться в стенах учреждения и знать, что в нем происходит, какие настроения среди воспитанников. Знать о каждом все: о его семье и родителях, состоянии здоровья, сильных и слабых чертах характера, сфере интересов, наклонностях, о том, при каких обстоятельствах он оказался в детском доме, есть ли травмирующие эпизоды в его семейной истории. Это необходимо, чтобы выстроить образовательную и воспитательную траекторию реабилитации и предупредить возможные риски развития деструктивного поведения.

«Слушаем радио».

Ни в коем случае нельзя выстраивать воспитательный процесс на основании принципа «старший все может» и за дисциплину отвечает он, перекладывая тем самым свою ответственность по поддержанию дисциплины в детском доме на плечи старших ребят. Старших нужно мотивировать на создание позитивной среды на основе ученического самоуправления. Необходимо выстроить воспитательную траекторию настолько четко и интересно, чтобы у ребят не оставалось свободного времени для деструктивного поведения.

Мой жизненный опыт подсказывает, что человек должен работать в детском доме по призванию. Идеалом в этом отношении для меня служит подвиг Януша Корчака, который не оставил сирот в тяжелый момент их жизни и пошел вместе с ними в газовую камеру. Это образ полной отдачи всего себя нуждающимся детям.

— Есть ли положительные примеры сиротских учреждений, в которых буквально на ваших глазах решилась проблема насилия?

— Да, это было в школьном детском доме, где я воспитывался. Нас было 140 ребят. Находился детдом в развалинах монастыря. Директор ничего не знал о том, что происходит в коллективе. А происходило многое из того, о чем мы говорили выше. Старшие развлекались, натравливая на нас овчарку Эльзу, а мы убегали. Они вешали в церкви кошек и собак, сдирали с них шкуры, а нас заставляли смотреть. Если кто-нибудь плакал, мазали лицо кровью убитых животных и били. Заставляли выпрашивать сигареты и деньги у селян. В Пасху требовали идти на кладбище в ночное время и собирать оставленную людьми на могилах родственников еду, отбирали новогодние подарки, принуждали драться между собой, а проигравшие должны были добежать по тонкому льду на другой берег пруда. Много чего еще было…

Дежурные по кухне.

И вот пришел в наш детских дом новый воспитатель-мужчина и практически сразу поменял существующие нормы: стали праздноваться дни рождения, появились занятия фотографией, музыкально-поэтические вечера при свечах и так далее. К нам стали приезжать специалисты из кинологического клуба служебного собаководства, мы стали ездить на экскурсии в другие города и ходить в походы.

Новому воспитателю не раз приходилось проявлять твердость характера и бороться с дедовщиной и насилием в детской среде. Помню яркий случай, когда воспитатель на спор пробежал десять километров с одним из старших ребят, чтобы доказать ему, что способный обижать тех, кто слабее, сам является слабаком. И доказал: тот старший нас больше не трогал.

Я до сих пор благодарен этому воспитателю, мы общаемся и дружим. Это — невымышленный пример неравнодушного взрослого человека, который поменял жизнь сирот в отдельно взятом детском коллективе. Низкий поклон ему и пожелания здоровья и всего самого светлого.

Добавить в избранное 1

В последние годы в России начали закрываться детские дома. Делается это в рамках политики деинституционализации детей-сирот. Смысл в том, чтобы дети, оставшиеся без попечения родителей, жили не в казенных учреждениях, а в приемных семьях. Идея выглядит красиво и разумно, однако некоторые российские эксперты в области детской психологии видят в ней серьезные угрозы.

Условия, приближенные к семейным

В мае 2014 года правительство РФ приняло постановление № 481 о деятельности организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Документ вступает в силу 1 сентября 2015 года.

С этого дня все детские дома в России переходят на новую форму работы, становясь учреждениями семейного типа. Это означает, что в группах будет не более восьми детей разного пола, возраста и состояния здоровья. Как сказано в постановлении, «прежде всего полнородных и неполнородных братьев и сестер, детей - членов одной семьи или детей, находящихся в родственных отношениях, которые ранее вместе воспитывались в одной семье».

По мнению инициаторов реформы, объединение разновозрастных и разнополых детей в одну группу отвечает требованиям нового, «семейного» подхода: в настоящих семьях тоже живут дети разного пола и возраста. Таким образом, разновозрастные братья и сестры больше не будут разделяться по разным группам, а детей в возрасте до 4 лет в группе должно быть не более 6.

Круглосуточно 5 дней в неделю с детьми будут жить воспитатели - «социальные мамы и папы». Условия пребывания детей в группах будут максимально приближены к домашним.

Предполагается, что группы будут находиться в помещениях, организованных по квартирному типу, - с отдельной кухней, местом, где ребенок может спокойно делать уроки, и т.д. Если оборудовать кухню для всех комнат не получается, то еда должна готовиться в столовой и затем приноситься в группу.

Закрытие детских домов инициаторы реформы объясняют тем, что в последние годы в связи с упрощением процедуры усыновления число детей там стало сокращаться. По словам заместителя директора департамента государственной политики в сфере защиты прав детей Минобрнауки РФ Ирины Романовой, показатель уменьшился с 120 000 детей в 2013 году до 78 000 на сегодняшний момент, причем еще в начале 2015 года в учреждениях для детей-сирот насчитывалось 87 000 воспитанников. Ну и, соответственно, если в учреждении остается всего несколько ребятишек, его приходится либо закрывать, либо реорганизовывать.

Даже само понятие «детский дом» уходит в прошлое. Учреждения для детей-сирот теперь переименовывают в «центры по содействию семейному воспитанию» и т.д. При них создаются и школы приемных родителей, где потенциальные мамы и папы могут присмотреться к детям.

Первый негосударственный детский дом для инвалидов в Москве. Фото: Валерий Шарифулин / ТАСС

Большое внимание теперь уделяется вопросам сопровождения приемных семей. В создаваемых специальных центрах работают юристы, медики, психологи, дефектологи (что особенно важно, если приемная семья взяла ребенка с ограниченными возможностями здоровья). Создание таких центров, по мнению члена комиссии по поддержке семьи, детей и материнства Общественной палаты Юлии Зимовой, во многом поможет решить проблему трудоустройства сотрудников закрывающихся детских домов. Они могут стать специалистами по сопровождению семей.

Семья в опасном положении

На первый взгляд, картина замечательная. Однако есть очень серьезные проблемы, которые могут существенно сказаться на судьбе российских детей-сирот. О некоторых из них 29 июля говорили участники онлайн-совещания в Общественной палате РФ. Как отметила Юлия Зимова, «основная суть реформы в том, что мы теперь стараемся всех детей устраивать в семьи и возвращать в кровные (родные. - РП) семьи. Я даже знаю, что в некоторых регионах есть стимулирование директоров учреждений для того, чтобы они отдавали детей максимально в кровные семьи».

Но в ходе проверок в регионах выяснилась одна вещь, вызвавшая у проверяющих шок. Дело в том, что некоторые учреждения для детей-сирот являются бюджетными, и их финансирование привязано к выполнению государственного задания, в котором одним из показателей является количество воспитанников. Есть другие - казенные - учреждения, у них такой «головной боли» нет: они финансируются по утвержденной смете вне зависимости от того, сколько детей в них находится. Поскольку детей, поступающих в детские дома, становится меньше, бюджетным учреждениям приходится, как ни дико это звучит, «добирать» их из семей.

«В то время как мы вынуждены работать, чтобы возвращать всех этих детей в родные семьи, устраивать в приемные семьи, какие-то организации вынуждены искать пути для выживания и «добирать» детей, чтобы выполнить государственное задание, из родных неблагополучных семей», - объясняет Юлия Зимова.

«Значит, для этого ювенальная юстиция будет активно вести поиски таких семей, а если не найдет, объявит нормальные семьи «неблагополучными»», - прогнозирует Ирина Медведева, детский психолог, директор Общественного института демографической безопасности, член совета при уполномоченном по правам ребенка Павле Астахове, соучредитель общественного центра по защите семьи и традиционных ценностей «Иван-чай».

Как это вообще возможно? «Есть такое понятие - «семья в опасном положении», - поясняет председатель правления центра «Иван-чай» Элина Жгутова. - И в эту категорию попадают, например, многодетные матери-одиночки - совершенно нормальные, непьющие женщины. Был случай в Дивеево, когда у одной такой матери пытались отобрать детей. Наталья Финогеева жила с шестью детьми, муж ее бросил, помогать было некому. На заработки приходилось ездить далеко от дома, пришлось оставлять детей одних. Благодаря усилиям православных правозащитников детей удалось вернуть, но вряд ли Наталью и ее семью оставят в покое…»

И здесь мы подходим к проблемам, не отраженным в постановлении №481 и вообще не имеющим к нему прямого отношения. Это, скажем так, проблемы гораздо более глобального порядка.

«Приемная семья» - термин, который у нас понимается достаточно широко, иногда как синоним усыновления. Однако с точки зрения государства разница между этими формами устройства детей-сирот очень существенна. Во-первых, в отличие от усыновителей приемные семьи не получают полных прав на ребенка и подконтрольны органам опеки. Во-вторых, в приемную семью ребенок может быть взят на время и в некоторых случаях по несколько раз передаваться из одной такой семьи в другую.

Приемные семьи на Западе называют «фостерными» («патронатными», «замещающими»). Некоторые благотворительные фонды уже апробируют подобные практики в России. Противники фостерного подхода говорят, что передача ребенка «из рук в руки» травмирует его психику. В народе эта идея тоже одобрения не встречает. Замещающие семьи у нас воспринимают как «камеры хранения», способ «передержки» детей, как каких-нибудь овощей на оптовом складе. Один из вариантов перевода английского термина foster care - «воспитание чужих детей», а в России есть старая поговорка: «Чужих детей не бывает».

«Для большинства русских женщин недопустима даже мысль о том, что можно взять ребенка на время, - комментирует «Русской планете» Юлия Зимова. - Приемные мамы борются за каждого ребенка. В Краснодарском крае одна такая мама воспитывает восьмерых, а сейчас, может быть, уже и девятерых детей. Некоторые из них с синдромом Дауна, с задержкой роста. У нее в доме оборудован зал со специальными тренажерами, на участке есть грядка, где семья занимается земледелием, даже ослика купили».

В то же время в стране по-прежнему остро стоит проблема социального сиротства. «Речь идет о детях, имеющих родителей, но оставшихся без их попечения. Не во всех случаях такие дети могут быть усыновлены, - отмечает представитель Общественной палаты. - Например, нередко возникает такая ситуация: мать пребывает в местах лишения свободы, на время ее заключения ребенок находится в приемной семье, но по освобождении мать может захотеть забрать его. Значит, усыновление невозможно, а временное пребывание ребенка в семейных условиях все же менее травматично для его психики, чем в условиях детского дома. Но фостерные семей для России это редкость, и их внедрение ни в коем случае не является ключевой позицией государства».

Осужденная с дочерью в доме ребенка при женской исправительной колонии. Валерий Шарифулин / ТАСС

Хотелось бы надеяться, что распространение фостерных практик нам и впрямь не грозит. Слишком уж мрачная статистика у них на Западе.

По данным общественного центра по защите семьи и традиционных ценностей «Иван-чай» , только в Великобритании с января 2012 года по декабрь 2013-го из фостерных семей исчезло 24 320 детей. Часть детей из фостерных семей бесследно пропадает, так как контроль за ними практически отсутствует. Возврат детей в органы опеки в таких семьях составляет в среднем едва ли не 50%. В США детей из одной замещающей семьи в другую передают чуть ли не по 15 раз, по доске объявлений.

В странах, которые пошли по пути деинституционализации детей-сирот раньше нас, об этом начинают сожалеть. В тех же США усиливается движение за восстановление системы детских домов (сейчас она полностью уничтожена) и большее разнообразие подходов в области помощи социальным сиротам. Участие в нем принимают видные американские ученые.

России не следует наступать на эти грабли. «Конечно, в традиционных детских домах далеко не все было идеально, - рассуждает Ирина Медведева. - Но почему нужно непременно их закрывать, не лучше ли попробовать навести там порядок?! Эта сфера не терпит реформ, она должна быть самой консервативной, эксперименты на детях недопустимы! Если вы хотите избавиться от детских домов, сделайте все, чтобы ребенок оставался в кровной семье! Не внедряйте ювенальную юстицию, не кричите о «семейном насилии»! Лучше сделайте так, чтобы женщины не оставляли детей в роддомах».

Корысть и бесконтрольность

А теперь дадим слово человеку, который сам вырос в детском доме. Вот что думает по поводу реформы Валентина Гришина, инженер садово-паркового строительства, выпускница детдома №39 в подмосковном Пушкино.

« Самое опасное - это отсутствие контроля. Работу детских домов могут контролировать волонтеры, попечительские советы, приемные же семьи никто контролировать не будет, - поясняет она. - Директор учреждения знает, что ребенка отдали, скажем, Иванову, но у Иванова его могут отнять и передать Петрову. Об этом уже никто не узнает, а тем более о том, что произошло с ребенком дальше. Может быть, он попал в руки к сайентологам, неопятидесятникам или еще в какую-то секту? Может быть, его продали за границу на опыты или на органы?

В 1990-е российских детей из детдомов, усыновленных иностранцами, вывозили буквально самолетами. Стюардессы были в ужасе, глядя на это. Сколько всего детей было вывезено, никто не может сосчитать…

Одна только Надежда Фратти-Щелгачева вывезла в Италию 1260 детей, и лишь пятеро из них оказались действительно усыновленными, остальных просто не нашли… А глава Министерства внутренних дел Италии признался, что там каждый год пропадают сотни детей, привезенных из других стран, и предположил, что они попадают в частные клиники по пересадке органов. И это лишь одна история, а сколько таких было?!

Всевозможные НКО¸ в том числе и самые настоящие секты, каким-то образом получили от государства легальный доступ в систему детских учреждений России. Некоторые сектантские организации имеют договора с детскими домами на волонтерское обслуживание. Когда мы начали поднимать шум, сектанты немного затихли, но я думаю, что это ненадолго.

Совсем неспроста у нас столь ретиво стараются внедрять ювенальную юстицию. Ее ужас в том, что она не только лишает родителей священного права на воспитание ребенка, но и напрямую способствует торговле детьми.

Бывает так, что из детдома ребенок попадает в замечательную приемную семью, в которой чувствует себя счастливым. Но если на ребенка кто-то положит глаз, ювеналы найдут предлог, чтобы забрать его из этой семьи.

У меня не вызывает сомнений, что за закрытием детских домов стоят корыстные интересы чиновников. Именно поэтому начались разговоры о том, какие ужасные условия в наших детских домах и как там страдают дети. Такие детдома есть, но «реформаторам» это дает повод причесывать под одну гребенку всех, в том числе и тех, чьи условия полностью удовлетворяют требованиям постановления №481!

Так, выпускники нашего 39-го детдома не просто социализированы, но и готовы к поступлению в престижные вузы. Они полностью приспособлены к жизни - во всех отношениях. Я сама после детдома все делать умела. Система нашего воспитания была построена так, чтобы и мозг развивался, и руки работали, и тело было здоровым. Заниматься спортом для нас было так же привычно, как чистить зубы два раза в день. И сейчас там прекрасные условия для спорта: велосипеды, коньки, лыжи…

Но недавно в детдом №39 перестали поставлять новых детей, а раз так, значит, «надо закрывать». Такова логика «реформаторов». Еще они любят говорить, что число детей-сирот в стране вообще уменьшается на глазах. Но они называют ложные цифры: на самом деле сирот становится только больше, в том числе и из-за ситуации на Украине. И никто не может точно сказать, сколько их сейчас! Получается, что в одни детдома дети не поступают, и это дает повод говорить об их закрытии, а другие, 48-й например, переполнены!

Советская система устройства детей-сирот была хороша тем, что в ней все, от начала и до конца, было бескорыстно, а теперь все решают деньги. У 39-го детдома очень хорошая территория: рядом с Москвой, прекрасное место, 6,4 га земли. Вот кому-то, видно, и захотелось все это прибрать к рукам. Но мы будем бороться за 39-й до конца!

В общем, главных проблем две, и они связаны между собой - это корыстный интерес и бесконтрольность. Поэтому выход один - создавать независимые попечительские советы, которые будут контролировать эти вопросы, следить за судьбой детей-сирот».

Как может и должно быть

«В последние годы все чаще наблюдается закономерность: чем опаснее нововведение, тем плотнее вокруг него оболочка гуманизма, - отмечает Ирина Медведева. - Декларации, как всегда, выглядят замечательно: по злой воле судьбы дети оказались лишены самого необходимого - семейной обстановки, и вот теперь - о, счастье! - им ее возвращают. Под лозунгами заботы о детях предпринимаются попытки закрытия детских домов. Причем почему-то именно самых лучших, тех, которые дети считают своей семьей и из которых они не хотят уходить в приемные семьи. Даже давние выпускники этих учреждений яростно встают на их защиту. Сейчас мы пытаемся помочь им сохранить санаторный детский дом № 39 в Пушкино и «Молодую гвардию» во Внуково».

В самом деле, чтобы создать детям семейные условия жизни, вовсе необязательно закрывать детдома и распихивать воспитанников по квартирам и приемным семьям. В этом можно убедиться на примере 39-го детдома. И не его одного.

Детский православный приют. Настоятель храма с воспитанниками. Фото: Валерий Матыцин / ТАСС

Всего в 120 км от Москвы, в Ярославской области находится Свято-Алексеевская пустынь. Под руководством иеромонаха Петра (Василенко) там содержится более 200 детей. Одни из них сироты, другие живут вместе с мамами-одиночками, а некоторые - с обоими родителями, по каким-то причинам не сумевшими устроиться в современной непростой жизни. Живут там монахи и священники. Живут там и просто одинокие старики и старухи.

В пустыни очень напряженная духовная жизнь. Каждый день служатся две литургии и совершается крестный ход, вот уже более 20 лет - столько, сколько существует пустынь, - ее обитатели денно и нощно, каждый час сменяя друг друга, непрерывно читают псалмы. Это называется Неусыпаемая Псалтирь.

Чтобы учить детей, туда приезжают лучшие педагоги, профессора из Москвы, Санкт-Петербурга, Ярославля и других городов. Помимо Закона Божьего и церковнославянского языка, дети изучают греческий, латынь. А еще в пустыни есть кадетский корпус, множество кружков, более 20 самых разнообразных музеев - церковной утвари, живописи и графики, археологии и палеонтологии, мебели и костюма, Востока и космонавтики. Это, кстати, очень интересный факт. Мы привыкли к тому, что советскую традицию противопоставляют православной, здесь же они существуют в мире и гармонии.

Помимо обучения и эстетического воспитания, дети приобщаются и к физическому труду. Трудиться есть где: 500 га земли, домашний скот и все, что необходимо для полноценной жизни в сельских условиях. Отдых у ребят тоже очень насыщенный: археологические, палеонтологические и другие научные экспедиции. В общем, в каникулы они без дела не сидят.

В результате дети получают совершенно уникальное по нашим временам и в первую очередь по своей фундаментальности и разносторонности образование. Они не только многое знают, но и умеют практически все. Они сами выращивают и пекут хлеб, сбивают масло, варят сыр, ухаживают за скотом, заготавливают на зиму мясо, грибы, ягоды, соленья. Фактически это тот синтез теоретического и прикладного образования, о котором можно только мечтать.

По мнению Ирины Медведевой, «эти дети не просто вырастают людьми, получившими классическое образование и высокую культуру, они становятся настоящей элитой, «закваской» для всего нашего общества. Ни один «новый русский» ни за какие миллионы ни в каком закрытом лицее Лондона своему ребенку такого дать не сможет».

Почему мы так подробно рассказываем о Свято-Алексеевской пустыни? Да потому, что там дети живут именно так, как написано в постановлении №481.

« Они разбиты на семьи, которые возглавляют воспитатели, педагоги, монахини или чьи-то родители, - поясняет Ирина Медведева. - Там живут дети разного пола и возраста. Но есть и одно существенное различие: все в этой православной обители - воспитание, образование, лечение, питание, отдых - ребята получают бесплатно. То есть нет корыстного интереса, нет пресловутого подушевого финансирования».

А в государственной политике оно, напротив, есть, и в связи с этим уже сейчас возникают проблемы.

Подобные организации устраивали до 95 процентов детей в семьи, и потом детские дома, на базе которых они существовали, превращались в центры семейного устройства. Это была комплексная модель, которая позволяла помочь ребенку в любой ситуации. Воедино сводились и вопросы профилактики, и устройство семьи и защиты прав.

А летом, когда страсти улеглись, в Реутовский детдом нагрянули незнакомые люди. Директору показали какую-то бумагу с печатью, а воспитателей попросили, не мешкая, препроводить детей в автобус. Их вещи погрузили в другую машину и отвезли на склад.

Реформа детских домов на 06.01.2018 г. Свежая информация.

Получив стресс, ребята с большим трудом адаптируются на новом месте, им трудно учиться. В новом детском доме с ними особо не церемонится, неуспевающим ставят коррекционный диагноз и отправляют в коррекционную школу – для детей с задержкой психического развития. Никому нет дела до того, что до перевода в новый детдом они считались нормальными. А после коррекционной школы их возьмут только в несколько особых училищ.

Большое внимание теперь уделяется вопросам сопровождения приемных семей. В создаваемых специальных центрах работают юристы, медики, психологи, дефектологи (что особенно важно, если приемная семья взяла ребенка с ограниченными возможностями здоровья). Создание таких центров, по мнению члена комиссии по поддержке семьи, детей и материнства Общественной палаты Юлии Зимовой, во многом поможет решить проблему трудоустройства сотрудников закрывающихся детских домов. Они могут стать специалистами по сопровождению семей.

В Москве за последнее время было закрыто пять детских домов, в области столько же. Уточним, свою роль тут сыграла борьба за здания. В Москве все подобные учреждения передали из Министерства образования в Департамент соцзащиты. Но, например, из 15 домов ребенка соцзащите досталось только 10. Пять остальных закрыли — детей распихали по другим домам. А здания остались за Министерством образования. Сейчас в Московской области закрываются Берсеневский детский дом, коррекционный дом в Бужаниново. Там директора поставили перед фактом, и она в срочном порядке начала раздавать детей. В ликвидируемом детском доме во Фряново двоих мальчиков почему-то отправили опекунам на Крайний Север. Кроме того, здесь воспитателям предложили забрать детей себе. Они все равно потеряют работу — поселок маленький, новую работу найти сложно. А если оформляется приемная семья — зарплата приемного родителя около 10 тысяч плюс еще деньги будут выделяться на каждого ребенка. Все-таки заработок. Это не единственный случай — в Нижнем Новгороде воспитатели также брали детей к себе. Практически переносили свою работу домой. Директора этих детских домов отказываются говорить. Это обычное дело — им обещали новое хорошее место, чтобы они хранили молчание.

Ее разрабатывали и опробовали с 1994 года лучшие педагоги страны. Они занимались профилактикой сиротства, работали с кровными семьями, стремясь вернуть детей в родную семью. Немало внимания уделялось подбору семьи. Педагоги смотрели, чтобы тот или иной ребенок подходил людям, желающим его усыновить и чтобы ребенку них нравилось. Приемные семьи сопровождали специалисты - они помогали при любой психологической проблеме, более того, для родителей оформлялись все бумаги, ребенку подыскивалась школа и медицинские учреждения. Бывших детдомовцев опекали до 23 лет.

В районные органы опеки спускался план по количеству детей, которых нужно срочно устроить в семьи. Это приводило к тому, что на фоне блестящих плановых показателей сироты попадали в неблагополучные семьи, к алкоголикам, безработным, которые брали их только ради денег. В Карагайском районе ребенок был передан на патронатное воспитание женщине, страдающей алкогольной зависимостью, состоящей на учете в наркологическом диспансере. В Березниках ребенка доверили инвалиду II группы, за которым нужен еще больший уход, чем за детьми.

В 2007 году правительство приняло ФЦП «Дети России» на 2007-2010 годы. Задачами программы, в числе прочих, стали профилактика социального неблагополучия семей с детьми и безнадзорности. Объем финансирования составил 48 млрд рублей.

Недавно я беседовал с одной девушкой, которая живет с молодым человеком, у них – ребенок. На вопрос, кем ей приходится молодой человек, девушка отвечает: «Ну, он как бы мой муж».

По его словам, Минобрнауки подготовило проект постановления правительства, расширяющий круг обязанностей организаций для детей-сирот (интернатов, детских домов и др.), в том числе по социальной адаптации выпускников после достижения ими совершеннолетия.

Закрытие детских домов в Росии. Последие сведения на 06.01.2018 г.

Стимул к роспуску высоко затратных по нынешним меркам учреждений для детей у каждого главы региона свой. Сначала этого требовала «Национальная стратегия действий в интересах детей до 2017 года». После принятия Федерального закона от 28 декабря 2012 года № 272-ФЗ «О мерах воздействия на лиц, причастных к нарушениям основополагающих прав и свобод человека, прав и свобод граждан Российской Федерации», больше известного под названием «Закон Димы Яковлева», количество детей-сирот в регионе стало одним из показателей, по которым определяется эффективность работы губернаторов: чем больше сирот пристроены в семьи, тем успешней губернатор.

В 1956 году было законодательно введено пребывание детей в детдомах до 18-летия, окончившие среднюю школу воспитанники направлялись в техникумы, строительные школы, вузы или на работу в народное хозяйство. В середине 1950-х годов в СССР организованы школы-интернаты.

Чем плохи большие детские дома — на 100-300 человек? Дело в том, что они больше похожи на конвейер по выпуску не приспособленных к жизни людей. Сто детей с трагедией в душе, собранные в одном месте,— это как общежитие 100 взрослых невротиков. Больше 30 процентов выпускников не доживают до 25 лет. Они спиваются, становятся наркоманами, кончают с собой. Человек не умеет воспринимать себя индивидуально — он всегда был частью коллектива и жил по распорядку. Его никогда не спрашивали, что хочет именно он. Такие дети не способны принимать решения, не способны бороться с трудностями, не способны даже сами себе готовить, стирать, не знают, сколько стоит хлеб и как ездить на общественном транспорте. В детском доме это все делалось за них. «Ребенок жил в ситуации, когда его кормят не когда он хочет есть, а когда обед, и в туалет он ходил не когда ему надо, а когда всех сажают на горшок,— говорит Елена Альшанская, директор фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам».— К нему не было индивидуального отношения. Взрослые рядом с ним менялись, привязанности у него ни кому не возникло. Ощущения себя, личных качеств, желаний у него тоже нет. Они дети коллектива. Вещи, которые для нас кажутся естественными, само собой разумеющимися, даются им с огромным трудом. Они живут в другой системе координат».

России не следует наступать на эти грабли. «Конечно, в традиционных детских домах далеко не все было идеально, - рассуждает Ирина Медведева. - Но почему нужно непременно их закрывать, не лучше ли попробовать навести там порядок?! Эта сфера не терпит реформ, она должна быть самой консервативной, эксперименты на детях недопустимы! Если вы хотите избавиться от детских домов, сделайте все, чтобы ребенок оставался в кровной семье! Не внедряйте ювенальную юстицию, не кричите о «семейном насилии»! Лучше сделайте так, чтобы женщины не оставляли детей в роддомах».

Сторонники такой идеи говорят, что само российское общество сегодня заинтересовано брать брошенных детей на воспитание, что мол в последнее время число отказов от усыновленных мальчишек и девчонок снижается. Насколько объективны такие утверждения, сказать трудно. Обычно с детдомовцами расстаются не сразу, а через несколько лет. И проблема тут в самом подходе к устройству детей в семьи: да, государство открывает школы приемных родителей и само же их финансирует. Но ведь самое сложное — не просто взять ребенка, а суметь его воспитать. Для этого должны работать центры сопровождения приемных семей. В Москве, считающейся благополучным регионом, их всего 15. В других регионах они еще только создаются, а детдомовцев раздают уже давно.

Как можно в России поднять ценность семьи? Я не знаю, ведь сама семья этого не хочет. Так что проблема не просто в необходимости закрытия детских домов, увеличении количества кризисных центров по поддержке кризисных семей, а в самом обществе. В отношениях мужчины и женщины, в вопросах патриотизма, в том, насколько у нас ценится человеческая жизнь.

Похоже, Система не терпит такие просто органически.
В Реутово есть детский дом. Маленький, всего на 19 детей. С домашней атмосферой, человеческими отношениями, постоянным пристуствием волонтеров. С хорошим состоянием и развитием детей. Разговоры о его закрытии шли давно, конечно, не монстры же на 100 человек закрывать. А тут -- делов-то, распихать 19 ревущих детей по автобусам да развести по огромным детдомам в соседних районах, где им придется вкусить своими незагрубевшими телами и душами все прелести "нормального" учреждения. И все прелести травли "новеньких", более благополучных, более любимых совсем недавно, а значит неизбежно вызывающих ненависть самим своим видом у детей, более одиноких и несчастных. Потерять друзей, связи с родственниками, которым будет сложнее их навещать в другом районе. Потерять учителей, одноклассников, кружки, к которым привыкли и в которых были успешны. Потерять шефов, которых в новые учреждения еще то ли пустят, то ли нет.

А просто городу нужен детский сад. А Министерству -- отчитаться о сокращении сиротских учреждений, не ударив пальцем о палец для семейного устройства детей. Можно было бы создать вместо этого детского дома 3-4 профессиональные семьи -- не такая уж и сложная задача. Можно было бы провести информационную кампанию в Реутове и окрестностях, обратиться к местным жителям, дети-то хорошие, ими много занимались, они незапущенные, многим осталось всего несколько лет до самостоятельности, разобрали бы. Только это ж работать надо. Проще чемодан-автобус-чужой детдом.

Если бы кого-то интересовали дети и развитие семейного устройство, то надо было бы делать наоборот. Именно такие учреждения сохранять, создавать поблизости службы устройства, провожать детей в семьи. Отправлять туда на стажировку персонал из учреждений-монстров, потом разукрупнять те. Но это опять же если работать, а не отчеты писать.

Все произойдет уже в понедельник, в срочном порядке. Детям не дали даже закончить учебный год, а воспитателям их психологически подготовить. Осталось полрабочего дня. Давайте попробуем это остановить. Пожалуйста, прямо сейчас сделайте перепост.

И, если вдруг кто сейчас на низком старте в смысле брать ребенка, может, подумаете об этих ребятах?

Под катом -- письмо, направленное "Отказниками" в Минобраз Мособласти, там подробнее все изложено. И вежливее. А я уж, извините, как думаю.

Министру образования
Правительства Московской области
Антоновой Лидии Николаевне

от Благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам»

Уважаемая Лидия Николаевна!

Настоящее открытое обращение к Вам вызвано ситуацией, которая сложилась вокруг Государственного бюджетного образовательного учреждения Московской области «Реутовский детский дом для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей», учредителем которого является Министерство образования Московской области.

Коллектив данного детского дома обратился с письмом в наш фонд, подписанным от имени 13 сотрудников учреждения — воспитателей, педагогов, психологов и др. — в котором сообщается о готовящейся ликвидации детского дома.

Как следует из письма, в ноябре 2011 года заместитель главы города Реутов по социальным вопросам Репина О.Б. и начальник управления образования Розанов В.Л. сообщили коллективу учреждения информацию о том, что готовится передача здания в ведение муниципального образования и перепрофилирование учреждения в детское (дошкольное) образовательное учреждение. Поводом для обращения с письмом в фонд стало то, что 19 января 2012 года на общем собрании коллектива заместителем министра образования МО Котовой А.И. было доведено до сведения сотрудников, что готовится приказ министра о переводе 19 воспитанников учреждения в другие детские дома области.

Далее в письме говорится следующее: «Детей собираются срывать из школ в середине учебного года, тем самым ущемляя их права. Дети и сотрудники в шоковом состоянии. Мы с трудом сдерживаем эмоциональный взрыв, грозящий заболеваниями и побегами детей, склонных к аффективным реакциям и нервным срывам. Мы понимаем, что проблема нехватки мест в ДОУ остро стоит в г. Реутов, но нас возмущает, что местные чиновники пытаются решить данный вопрос за счёт детей-сирот».

27 января 2012 года коллективу детского дома стало известно о том, что согласно Приказу Министерства образования Московской области № 126 от 24 января 2012 года Реутовский детский дом подлежит ликвидации, и уже 30-го января воспитанники подлежат переводу в Егорьевский и Салтыковские детские дома.

Реутовский детский дом является одним из детских домов, с которым сотрудничает наш фонд. Сотрудничество ведется в основном в рамках программы «Социализация воспитанников» и заключается в том, что с периодичностью минимум раз в месяц в выходной день волонтёры фодна посещают детский дом, общаются с детьми, играют в спортивные и интеллектуальые игры, дают несложные и интересные мастер-классы и даже снимают мультфильмы (в рамках проекта «Мульттерапия»), которые дети рисуют собственными руками. Постоянная группа волонтёров посещает учреждение с весны 2011 г. За это время дети и волонтёры успели сдружиться и проникнуться успехами и переживаниями друг друга. Но самое большое сожаление вызывает не то, что в результате расформирования детдома эти связи будут разорваны, а другое. Реутовский детский дом — в каком-то смысле уникальное учреждение подобного типа. В детском доме живут 19 детей в возрасте от 7-ми до 17-ти лет. Группа волонтёров неоднократно отмечала особую атмосферу среди воспитанников, которая благодаря небольшому их числу, похожа на семейную.
Социологические, а также психолого-педагогические исследования и мировая практика последних десятилетий доказали, что лучшим жизнеустройством для ребенка-сироты является именно семья. Таким образом, даже для временного размещения в социальных учреждениях важно обеспечить проживание детей в условиях, максимально приближенных к семейным. Для этого в учреждениях, куда попадают дети до решения вопроса о семейном устройстве, согласно исследованиям, должны быть обеспечены: малокомплектность (не более пяти-семи разнополых разновозрастных детей в «группе-семье»), постоянные воспитатели обоих полов (не более двух пар), проживание «группы-семьи» в условиях, типичных для городской семьи - например, в квартире многоквартирного дома, посещение детьми городских общеобразовательных учреждений, возможность детей участвовать в ведении домашнего хозяйства. Таким образом, разукрупнение существующих учреждений должно стать приоритетом государственной политики в данной сфере.
Для нашего фонда и для коллектива Реутовского детского дома очевидно, что ликвидация этого учреждения нарушит права и интересы воспитанников. Очевидно так же то, что для этих 19 детей это будет очередной серьезной потерей в их жизни, в которой и так уже было не мало потерь — родителей, дома, круга друзей и т.д. И теперь место, ставшее для них новым домом и в котором они смогли в какой-то степени обрести новую семью, тоже хотят отобрать. Их маленький и самобытный коллектив должен быть разлучен, и все они должны отправиться в чужие и гораздо более крупные коллективы: в Егорьевском дестком доме на данный момент 60 воспитанников, в Салтыковском - 116.

На наш взгляд, правильным решением в данной ситуации было бы временное распределение детей по семьям, либо перевод детского дома в другое здание (помещение) без его ликвидации.

Помимо того, что ликвидация такого уникального учреждения будет противоречить всем принципам, которые провозглашены в нормативных актах в сфере семейного устройства, опеки и попечительства, расформирование детского дома и перевод детей в другие школы посреди учебного года прямо противоречит нормам типовых положений об образовательных учреждениях, утвержденных Правительством РФ.

Уважаемая Лидия Николаевна! Просим Вас со всей возможной внимательностью и чуткостью рассмотреть данную проблему. Просим Вас прояснить сложившуюся ситуацию и предоставить документы, на основании которых принято решение о ликвидации Реутовского детского дома. А самое главное, просим Вас отменить Приказ Министерства образования Московской области № 126 от 24 января 2012 года о ликвидации Реутовского детского дома.

С уважением и надеждой на Вашу помощь,

Президент БФ «Волонтеры в помощь детям-сиротам»
Елена Альшанская

Понравилась статья? Поделитесь ей

Распечатать статью